Он женился в 37 лет из-за хандры, она же просто хотела устроиться на работу

Член дернулся в предвкушении… Я на пороге своей кухни, как замерший перед прыжком зверь. Она возле плиты. В моей длинной белой футболке, с растрепанной копной рыжих волос.

На сковороде что-то шипит, по запаху – яичница.

Ох, детка… Хочу, чтобы ты занялась моими яйцами.

Не слишком высокая, стройная. Но с попкой! Далеко не плоской. Такой, ммм… В самый раз. Настолько в самый, что раньше я ни на чьей так не залипал. Хотя вроде задница и задница – округлая, упругая.

На вид… Потому что я ее не трогал.

Вспоминаю это, а заодно и всё, что произошло вчерашним вечером. Моя способность запоминать, что я делаю под воздействием алкоголя, играет против меня. Впрочем, это все равно бы вскрылось…

Я женился! Дьявол!

Но предварительно напился впервые за… Не за все мои тридцать семь лет, конечно. Но за очень длительное время. Расслабился, бл*ть! Отметил сам с собой назначение на должность главы федерального кардиологического центра.

А все из-за чертовой хандры, непонятно откуда взявшегося одиночества. Мыслей, что ни горе, ни радость разделить толком не с кем.

И вот! Я больше не один!

– Доброе утро… – звучит робко.

Поднимаю взгляд и тону в зеленых омутах глаз. Черт… Лучше пялиться на задницу.

– Доброе, – хриплю, – кхм… Это… Все это необязательно было.

Киваю на плиту. Юная женушка пожимает плечами.

– Я есть захотела.

Видел я ее вчера не в первый раз, нет. В третий. Одна из практиканток, которых мне в помощь послали, пока секретаря не возьму.

Бл… Сразу ведь думал, негоже рассматривать зад помощницы! Даже такой… охеренный.

Но я мужик! Здоровый, взрослый… Пиздец.

– А вот это… – киваю на футболку.

Помню же, ничего не было.

– Взяла из шкафа в спальне. Нельзя было? У меня с собой только медицинская форма.

– Кхм… Да нет, почему нельзя. Можно… Ну, ты поешь, потом поговорим.

Она снова дарит мне изумрудный взгляд.

– А вы… ты не будешь? Я нормально готовлю! Меня тетки научили и… и я два года одна в общаге живу… Ну, не одна! С девочками… – тараторит, запинается.

– А я, пожалуй, глотну кофе.

Не знаю, хочет ли жена что-то сказать, но быстро поворачивается к плите. Пока яйца не пригорели.

Мои то позвякивают от ее заднего вида, то поджимаются от всей ситуации.

Нормально готовит она! Разве похоже, что мне в глотку залезет хоть кусок? Шагаю к кофемашине.

На мне темная футболка, трико. Еще одно доказательство, что если секса я вчера и хотел, то всерьез не планировал. И брак мы не скрепили тем самым естественным, что может произойти между мужчиной и женщиной.

Женщиной… Впрочем, при всем юном возрасте от нее исходит что-то такое… манкое.

А вот по факту она вполне может оказаться девственницей.

И я ее не тронул, зато… Нажимаю кнопку эспрессо, а в голову так и лезут воспоминания вчерашнего вечера. Как я “предложил” ей стать моей женой. Очень убедительно настаивал.

Перед глазами встает ее взгляд и растерянное: “Я… Вашей женой?” А ведь она всего лишь принесла мне карту одного сложного пациента.

Что я тогда сказал? Ты будешь моей женой, и это не обсуждается? Только тебя хочу?

Впрочем, “хочу” недалеко от истины.

Эспрессо тоже заливаю в себя с трудом. Но сейчас это жизненно важно. Поставить мозги на место и глаза желательно тоже. Оторвать взгляд от ножек рыжеволосой ведьмы.

Хотя ведьма ей не подходит, нет. Скорее, лисичка. Красивая, пугливая.

– Как тебя зовут?

Отличный вопрос наутро после брачной ночи! Меня оправдывает, что секса у нас не было?

Имена практиканток я не счел нужным сразу запоминать. А надо было.

– Алиса… – тоже подходит к столу и садится чуть поодаль. В белой большой тарелке омлет с помидорами. – Вы… Ты… Точно не будешь?

Выглядит круто, воздушно. И запах обалденный. Но мне кажется, она как-то мало пожарила. Возьму часть омлета себе – останется голодной.

– Нет, – качаю головой, – сама доедай.

Алиса, значит… Ну точно Лиса. Думаю об имени, чтобы отвлечься от эмоций.

Впервые за долгое время мне захотелось позаботиться о женщине. Не ради вежливости или каких-то правил в отношениях. А просто захотелось.

За долгое время или в принципе впервые? Маму и сестру, конечно, в расчет не беру.

Лисичка ест. Похоже, реально голодная. Я ее с дежурства сорвал, а вместо ужина вчера предлагал шампанское. Алкоголя в доме полно, “спасибо” благодарным пациентам.

Цежу кофе, жду, когда жена покончит с омлетом. Стараюсь не смотреть, как пухлые губы жадно охватывают вилку.

Блять, натворил дел, а мысли вокруг одного вертятся! А ведь секс (в отличие от душевной близости) у меня регулярный!

– Спасибо… – непонятно кому говорит Лиса. Легонько хмурится.

– Выпьешь кофе или поговорим?

– Не хочу кофе.

Супер, наконец, перейдем к делу.

– Во-первых, хочу извиниться, что вчера тебя напугал, – включаю вежливость, – во-вторых, хочу сказать – не волнуйся, прямо сегодня покончим с этим браком.

Лисичка поднимает на меня глаза. Да что там, в изумлении их распахивает. И вдруг с каким-то возмущением говорит:

– Я не хочу развода!

Зависаю сначала, а потом начинаю понимать.

– Не переживай. Я сделаю так, как будто этого брака не было. Ты не останешься разведенной. Понимаю, в твои двадцать лет это не нужно…

– Мне двадцать один! – вопит, как будто я допустил огромную ошибку. – И я не могу… Не могу сейчас лишиться мужа!

– Кхм… Еще сутки назад у тебя его в помине не было.

Может, я ее очень сильно запугал? Так, что психика пошатнулась… Или у нее так быстро развился стокгольмский синдром? Это когда жертва начинает любить тирана.

Я ее пальцем не тронул! Но морально прессанул, видимо.

– Вы не можете взять свои слова назад!

Дьявольщина.

– Почему ты так сопротивляешься? Я помню, ты не очень-то хотела выходить за меня. Что изменилось за ночь?

Прикусывает губу, морщит лоб. Такая юная еще.

Я не развалина в свои “за тридцать пять”, нет. Люблю пропасть в зале, чтоб только музыка в наушники, и никто не трогал. Сколько раз выплескивал там злость после бодания с начальством и восстанавливался морально после тяжелых случаев у пациентов. Это моя стихия. Выжать тело, чтобы очистился мозг… Конечно, на внешнем виде это сказывается.

Я талантливый кардиолог, могу сказать без скромности. Да и за этими словами стоят десятки результатов. Сейчас встал во главе центра кардиологии, потому что понял – я не могу в одиночку вылечить всех.

В глазах женщин я привлекателен фигурой и как «успешный самец». Но брак… Полгода, и из этого прелестного ротика польется миллион претензий.

Слишком живу работой, слишком редко бываю дома, слишком мало интересуюсь ею и нашей семьей. Звонки среди ночи, командировки. Порой в опасные места… Я проходил это не раз. А ведь с теми пассиями мы просто “встречались”.

– Я уже рассказала теткам, что вышла замуж! – возмущенный голос Лисички разгоняет мои мысли. – А они всей родне! Вы… Ты… Ты хоть представляешь, что будет?!

Честно? Не очень.

– Какое тебе дело до мнения родни?

Алиса шумно выдыхает.

– Мне… Ну, я бы вытерпела сплетни, – морщится, впрочем, как от боли, – но тетки! Они меня вырастили. Они любят меня! Они… не переживут, если надо мной будет весь род насмехаться!

Род? Это что еще за…

– Ты ради теток готова быть в браке с чужим человеком?

– Я ради них на многое готова.

Упрямо прикусывает губу.

– Ну, может, они как-то это все переживут? – поднимаю брови.

– Нет! – мотает рыжей головой. – У тети Алевтины больное сердце. Она точно не вынесет. Умрет! А другие от горя сгорят или от стыда…

Громкий всхлип завершает ее выводы. Лиса закрывает лицо ладонями и отворачивается.

Смотреть на ее задницу сейчас будет совсем кощунством?

Мажу взглядом на пару секунд. Надо заняться другим. И нет, не утешать плачущую девушку – объятия и ласковые слова сейчас абсолютно лишние. Проблему нужно решать глобально.

– Развода не будет. И аннуляции брака тоже.

Плечи Лисички перестают трястись. Она замирает на несколько секунд и, наконец, снова на меня смотрит. Мокрыми зелеными омутами.

– Но ты же…

– Разведемся, когда сама захочешь.

– А если не захочу? – моргает.

– Это вряд ли.

Алиса быстро стирает слезы ладошками. Явно о чем-то энергично думает.

Беру из подставки пучок салфеток, протягиваю ей. Сморкается.

– Мои тетки… Ждут нас сегодня в гости.

О как.

– Зачем ты им сказала вообще? Так быстро. Могла бы подождать, пока мы с тобой не поговорим на свежую… кхм… голову.

Лисичка сопит.

– Каждую пятницу я приезжаю к ним в область. На выходные. Вчера не приехала и… должна была что-то сказать. Не думала, что врать надо было.

Смотрит с упреком.

Ну точно неопытная еще. Глупышка… Или просто настолько чистая?

– Ты же видела, что я вчера был пьян? Почему не дождалась, пока протрезвею? Допустим, ты испугалась меня. Но разве не думала, что я утром пожалею?

Хлопает еще мокрыми ресницами. Растерянная. У меня одновременно сжимается и за ребрами, и в яйцах.

– Вы… Ты… не сильно пьяный был. А тетя Валя говорит, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Ну то есть… алкоголь придает смелости. Ты сказал, что очень сильно на меня запал! Что я тебе очень нравлюсь. Я не знала, что ты так быстро передумаешь.

Да, я мало того, что все помню под градусом, так еще и выгляжу прилично. Меня даже мать не могла вычислить, когда приходил после студенческих попоек. Куда уж Лисе… Решила, я немного подшофе.

– Я тебе не нравлюсь на самом деле?..

Ох, детка!

***

Алиса

Вопрос застал мужа врасплох. Окидывает меня взглядом с головы до ног и задерживается на босых пальчиках. Ну, маленьких тапок я у него не нашла.

Сам муженек здоровенный. Я вчера подумала, что если захочет, сунет меня под мышку и притащит к этой своей знакомой регистраторше.

Но в итоге она сама к нам приехала. Прямо в кардиологический центр. В корпус администрации.

Веселая такая полноватая блондинка. Сказала, она уже несколько пар так поженила. Совсем не боится закона? Впрочем, как она тоже сообщила, теперь у нее связи в самых высоких кругах. А еще, что другие невесты сейчас очень счастливы в браках.

Со мной такого не будет!

Я замечала взгляды главного на себе… Хоть рядом была высокая модельного вида Снежанка. И пухленькая аппетитная Окс.

Смотрел Антон Николаевич Шульгин на меня… И на мою попу особенно.

Честно, не знала, что он не женат. Все-таки он не парень с курса, а зрелый мужчина. Так что на его внимание никак не реагировала. Любовницей я бы точно не стала!

А когда предложил стать женой… Да еще так настойчиво! По сути приказал… Я испугалась.

Что бы он сделал, если бы сказала нет? Здоровый, сильный. И связей у него побольше, чем у регистраторши.

По слухам, среди его пациентов такие люди… Сам он теперь на очень высоком посту. А еще у него брат-бизнесмен владеет чуть ли не половиной города. А второй брат по слухам полубандит.

Это моя тетя Карина обожает читать сплетни про звезд и бизнесменов.

В лучшем случае меня бы выкинули из медицины навсегда. А в худшем где-нибудь в лесу… Бр-р.

Нет, я не уверена в правдивости сплетен и своих страхов. Но и в том, что они глупые, я тоже не уверена!

Хотя сейчас я вообще не понимаю, что происходит.

Муж не отвечает на мой прямой вопрос. Собирает посуду со стола в посудомоечную машину. Не знаю, приходит ли к нему кто-то убираться, но сейчас в особняке никого кроме нас нет.

Живет главный за городом. Дом не то что бы дворец, но довольно внушительный. Двухэтажный, с мансардой и большим балконом. Из коричневого кирпича и темного дерева.

Обстановка внутри… минималистическая. В гостиной вообще один только диван. Большой, бежевый. На кухне деревянная мебель, есть стол и креслица. Но посуды мало совсем. В спальне… Большая кровать и тумбочки, никаких мелочей. Как будто он недавно переехал.

– Я бы сама… – бормочу.

– Не надо меня обслуживать.

Показалось, или на слове “обслуживать” он снова задержался глазами на моей заднице.

– Я же ела.

– Ничего страшного.

Напряженный какой-то. Или раздраженный. Наверное, потому что не получилось аннулировать брак.

Но если бы я молча пропала или соврала, тетки бы всю Москву на уши поставили. И область тоже. Они бы вмиг вычислили мое вранье.

Вот и пришлось сказать, что в меня с первого взгляда влюбился начальник, и мы поженились.

– Во сколько ты обещала к теткам заскочить? – интересуется муж, разобравшись с посудой. – Они у тебя что, все вместе живут? В одном доме?

Мотаю головой.

– Нет, в одном микрорайоне просто. Но собираемся обычно у тети Вали. У нее большая квартира, есть муж и дочка. У тети Алевтины муж погиб, но есть трое детей. И двое внуков. Только у тети Карины семьи нет. Я у нее в детстве жила. И сейчас на выходных.

– И это весь ваш “род”? – мужчина усмехается.

Щурю глаза.

– Вообще-то нет! У мамы моих теток, моей бабушки, было восемь сестер! Они все тоже стали многодетными. Все общаются и дружат между собой.

– Угу, я уже заценил их теплоту и поддержку. А твоя-то мать где? Тоже в микрорайоне с тетками живет?

Сглатываю.

– Мама при родах умерла… У нее, как у тети Али, было неважно с сердцем.

Опускаю глаза. Только успеваю заметить, как с лица мужа пропадает ухмылка.

– Прости, – закашливается, но продолжает спокойно, – так во сколько надо выезжать?

– Отсюда, наверно, в двенадцать.

Хоть грусть по маме светлая и давняя, я не хочу, чтобы меня жалели. От соболезнований мне становится плохо. И муж, как будто зная это, просто сменил тему.

– Тогда надо бы сходить в душ.

Угу, а мне бы раздобыть вещей, кроме этой футболки. Пока думаю про это, раздается звонок. Сигнал из прихожей.

Антон идет туда, потом хлопает дверь. Я как-то на автомате шагаю следом. Тоже выхожу на улицу, там поздняя весна и тепло.

Кованая калитка открылась, и по дорожке из кирпича к нам идет женщина. Красивая, по возрасту ровесница моего мужа. Стройная, с высоким хвостом из темных волос. В коричневом модном плаще.

В одной руке элегантная черная сумочка, в другой… рука ребенка.

Темноволосый мальчик лет пяти-шести.

– Антон, меня срочно в центр дернули! Оставлю Пашку у тебя?

Неужели это сын моего мужа…

– Его отца опять нет в городе? Прости, сегодня никак не могу.

Нет, не его сын.

Мальчик что-то смотрит по телефону. Мать вытаращилась на Шульгина.

– Как?.. А что у тебя за планы?

Она оставляет ребенка позади, вплотную подходит к моему мужу. Я притормозила и стою в стороне. Но все слышу.

– Еду с женой на обед к ее теткам.

А муженек тоже рубит правду. Но женщина только морщится.

– Ну я серьезно, Антон! Знаешь, Матвеев с меня шкуру сдерет, если мигом не примчусь.

– А я тебе давно дал совет поставить его на место.

– Он мне полезен… – снова морщится. – Так что? Он в телефоне посидит, не будет к тебе лезть.

– Не в мелком дело. Я же говорю.

– Антон!

– Идем, поговорим. Лис, за ребенком погляди.

***