Он взрослый, она студентка. Они пишут друг другу письма
Первая глава из книги “Сто оттенков неба”, Кристина Майер. Мне всегда казалось, что писать бумажные письма, это очень романтично. Подбирать слова, рвать неудачные листы, с нетерпением ждать ответа. Именно с этого начались отношения героев данного романа. Рекомендую почитать! Ваша Маша.
– Сашенька, ты? – донесся из спальни нежный старческий голос.
– Да, бабуль.
Наша семейная традиция: сколько бы раз за день я ни выходила из дома, возвращаясь, непременно слышала этот вопрос. Сердце трепыхалось радостно в груди: жива! Боюсь, однажды вернусь, а встретит меня тишина. Да и врач вчера, выйдя в коридор, шепнул: «Крепись, недолго ей мучиться осталось».
А мне от этого легче? Я же без нее совсем одна останусь. Мучения бабули закончатся, а я не представляю, как буду жить дальше.
– Ба? – заглянув к ней в спальню, наклонилась и чмокнула в сухую морщинистую щеку – еще одна традиция. – Я сейчас быстро супчик приготовлю и покормлю тебя.
Не получалось у нее сквозь улыбку прятать боль. Обезболивающие почти не помогали.
– Не спеши егоза, не спеши. Сядь, – похлопала она по краю кровати рядом с собой, отодвигаясь немного к стеночке.
Как только я присела, она спросила:
– Что ты в школе получила?
Подняв ее сухую бледную руку, спрятала в своих ладонях бабушкины пальцы.
– Получила четверки по химии и за диктант по русскому языку, – поймав укоризненный взгляд бабушки, поспешила оправдаться: – Бабуль, всего лишь одну ошибочку допустила: запятую пропустила.
– Ты старайся, Сашенька, занимайся больше: экзамены уже совсем скоро, – ласково журила она.
Врала. Бессовестно врала. Никаких четверок и пятерок давно уже нет. Скатилась совсем. Диктант на тройку написала, а по химии и вовсе двойку получила. Но не расстраивать же ее. Она верит, что я в медицинский поступлю. Пусть с верой этой и уйдет.
– Люба не звонила? – строго спросила она, мотнув головой.
– Нет, сегодня не звонила.
– Ты не серчай на мать, – заметив грусть на моем лице, пригрозила она пальцем. – Ее тоже можно понять: работа, дети, да и муж… – махнула она свободной рукой.
– Я и не сержусь.
Давно уже не сержусь, не обижаюсь. Отец ушел из семьи сразу же после моего рождения. А мама – когда я пошла в первый класс. У каждого из них своя семья, работа, заботы. А я осталась им вроде как и не нужна. Спасибо бабушке: она не просто меня растила, воспитывала, но и научила не таить обиды. Прощать и любить своих родителей.
– Неизвестно, Сашенька, почему Господь так поступил. Может, чтобы я, старуха, одна не осталась? А, может, чтобы нелюбви ты от отчима и мачехи не испытала.
– Ба, я правда не переживаю по этому поводу.
Отца я видела всего несколько раз: он с семьей перебрался в другой город. Но раз в месяц исправно посылал небольшую, всегда разную сумму денег. Скорее всего, эти деньги он прятал от жены.
Мама приходила нас проведать раз в неделю, приносила продукты и оставляла по возможности деньги на лекарства. А в этом году она мне даже сапоги купила, а то старые совсем износились.
– Письмо от Зинаиды не пришло? – с надеждой в голосе спросила бабуля.
– Пришло, – обманула, глядя прямо ей в глаза. – Но прочту я его только после того, как мы поедим.
– Хорошо, егоза. Но потом за уроки, – строго попыталась произнести она, но из-за улыбки, украсившей ее лицо, это не очень получилось.
Переодевшись, аккуратно повесила школьную форму в шифоньер, прихватила тетрадку с ручкой и поспешила на кухню. Пока варился суп, я писала письмо от имени бабушкиной подруги. Ничего сложного: главное, не забыть упомянуть всех родственников и проказы внуков. Добавить пару смешных моментов. А за столько месяцев родословную Зинаиды Петровны я всю успела выучить наизусть. Выбрав на холодильнике среди старых конвертов самый свежий, аккуратно вложила исписанный листок и слегка сбоку заклеила. Вдруг еще понадобится?
Я не могла поступить по-другому, ведь эти письма так радовали бабушку. В моменты, когда я их зачитывала, она отвлекалась, забывая о боли, пусть всего лишь на мгновения.
Не получив ответы на последние два письма, я подозревала, что женщина, скорее всего, заболела. Три месяца назад пришел ответ, как оказалось, от дочери Зинаиды Петровны. В нем было всего две строчки:
«Мама умерла.
Не пишите сюда больше. Мы продаем квартиру».
Сказать об этом бабушке язык не повернулся: они уже более тридцати лет дружили по переписке и менять привычку на современные средства связи не собирались. Я и сама за эти месяцы так увлеклась их перепиской, что начала понимать и принимать бойкот против общения в интернете.
В письме ты пересказываешь события своей жизни. Каждая строчка выверена. Порой она написана после долгих размышлений. Письмо можно перечитывать многократно – и каждый раз есть вероятность увидеть в нем что-то новое, не замеченное ранее. А потом эти дни, недели ожидания ответа… Трепет, волнение, когда почтальон приносит письмо, не заменят никакие социальные сети.
А, учитывая наш скромный бюджет, о компьютере речи идти не могло. В телефоне бабуля ничего не разглядит и не поймет.
Войдя в спальню с тарелкой и письмом, услышала:
– Что-то я не хочу есть, Сашенька.
– Бабуля, не обсуждается, – строго произнесла я.
С трудом проглотив полтарелки супа, очередную ложку она ладошкой отодвинула, отрицательно помотав головой.
Хоть сколько-то съела.
– Теперь читай, – улыбнулась она.
В предвкушении приятных минут лицо ее немного разгладилось, появился легкий, почти незаметный румянец.
– Сашенька, пожалуйста, укол, – попросила бабуля, как только мы закончили читать и обсуждать письмо.
Боль, значит, совсем невыносимая. Быстро-быстро проморгав выступившие слезы, я поспешила к аптечке.
Последняя стадия рака.
Пока препарат не начал действовать, я сидела у кровати и держала ее за руку, медленно поглаживая, массируя пальцы.
– Сашенька, через два месяца у тебя день рождения, что ты хочешь в подарок? – как только боль стала отступать, спросила она.
Скоро заснет.
«Чтобы ты была жива и здорова» – проговорила про себя, не задумываясь.
– Ничего, бабуль. Я же не маленькая.
– Восемнадцать лет, Сашенька. Я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне на всю жизнь.
Ну, зачем она так?! Я же сейчас разревусь!
– Я там, в кофте сиреневой, в кармашке, откладывала копеечку, чтобы купить тебе подарок хороший. Цепочку золотую или колечко. Ты сама сходи в магазин, выбери.
Стиснув зубы изо всех сил, чтобы не разрыдаться, кивнула. Просто кивнула, ответить не смогла.
– Вот и договорились. – похлопала она сверху свободной рукой наши сплетенные вместе руки. – Иди, уроки делай, а я посплю.
***
Бабушка до моего дня рождения не дожила. Как и боялась, вернулась домой из школы, а меня встретила тишина.
Чтобы не сойти с ума в первые дни, я села писать письма. Просто так, неизвестным людям, вдруг кому-то захочется мне ответить? Вдруг кто-то также одинок, как и я, и ему не хватает общения?..
Но мне никто так и не ответил. А я ждала.
Деньги, что бабушка откладывала, ушли на похороны и скромные поминки. В двухкомнатной квартире я осталась одна. Мама, получив похоронные деньги, дала мне половину на расходы. С них я и купила себе в церкви серебряное колечко, в память о бабушке. Теперь оно всегда на безымянном пальце левой руки.
На день рождения ко мне пришла только Рита. Моя одноклассница и единственная подруга. Когда тебе нечего обсудить с друзьями, ты спешишь домой и выпадаешь из жизни школы, вечерних тусовок – они о тебе быстро забывают.
После смерти тяжелобольного, горячо любимого, родного человека, времени свободного больше не стало. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, устроилась уборщицей в одну строительную контору. После школы бегала убирать офисы: отмывала полы, окна, двери после отделочных работ. Платили немного, но ежедневно и меня это устраивало. Получалось даже немного откладывать: в кармашек сиреневой кофточки, что так и осталась висеть в шифоньере.
Вечерами готовилась к экзаменам. Порой засиживалась до утра. Я поставила себе цель: исполнить бабушкину мечту и поступить Медакадемию.
После сорока дней мама узнала, что бабушка оформила на меня дарственную – и я являюсь владелицей квартиры.
– Тебе не жирно ли одной жить в двухкомнатной квартире? Еще и в центре города? Мы вчетвером ютимся в двушке! Не вздумай продать, Александра! Моя доля тут тоже имеется. Братья твои также имеют свою долю! Продадим или обменяем: мы переедем в трехкомнатную, а тебе однокомнатной хватит!
Я молчала, не спорила. Пусть кричит. Это от обиды. Да и жизнь у нее нелегкая. Но чем дольше за ней наблюдала, тем более чужой она мне казалась.
Неужели, не осталось на этом свете ни одного человека, которого я смогла бы назвать родным? Не потому, что у нас общие ДНК. Нет. Я должна этого человека любить: всем сердцем, всей душой и чтобы это было взаимно.
***
Продолжение книги читайте онлайн на Литнете:
“Сто оттенков неба”, Кристина Майер ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
