– Муж тебе изменяет, – ей позвонила подруга и сказала, что видела ее мужа с другой

Первая глава из книги “Развод в 50. Двойная жизнь мужа”, Ася Петрова, Селин Саади. У возрасте много прекрасных сторон, но поиски новых романтических ощущений не входят в мой личный список “Надо попробовать после 50”. В этом любовном романе я нашла те эмоции, которые так давно искала. Рекомендую почитать! Ваша Маша.

Я заканчиваю лекцию, чувствуя, как голос начинает садиться к концу третьего часа. Большая аудитория МГУ, с высокими потолками и скрипучими деревянными столами, слегка шумит: студенты начинают собирать вещи. Я еще раз пробегаю взглядом по конспектам, чтобы убедиться, что ничего не упустила.

— На следующем занятии поговорим о том, как культурные кризисы XVIII века повлияли на общественные настроения, — говорю я, закрывая папку. — Спасибо за внимание, до встречи в среду.

Вздохнув, я выключаю проектор. Студенты один за другим выходят из аудитории, обсуждая что-то вполголоса. Несколько человек задерживаются, задают уточняющие вопросы. Я отвечаю на автомате, краем глаза следя за часами на стене. Почти шесть. Нужно успеть заехать в магазин, проверить работы к семинару и, наконец, приготовить ужин.

Я выхожу в коридор. Просторное здание университета всегда казалось мне особенным: свет, льющийся из огромных окон, эхо шагов, запах старых книг и пыли. Я чувствую себя частью этой истории.

Телефон в сумке начинает вибрировать. Светлана Соколова. Мы со Светой учились вместе на историческом факультете, но в последние годы общаемся редко — она осталась в Петербурге, а я давно обосновалась в Москве.

— Света, привет! — говорю я, прижимая телефон к уху.

— Марта! Ну ты даёшь! — её голос звучит одновременно взволнованно и немного раздраженно. — Почему не предупредила, что в Питере будешь?

Я останавливаюсь.

— В Питере? Свет, ты о чём?

— Ну а где же ещё? — продолжает она. — Я тебя час назад на Невском видела. Темный цвет волос тебе, честно говоря, не идёт.

Ее прямолинейность вовсе не обижает, Света всегда была тем человеком, который просто для лести словами не разбрасывается. За это я всегда ее и уважала.

— Света… — я чувствую, как моё лицо начинает неметь от неожиданности. — Какой ещё цвет волос? Ты точно уверена, что это была я?

Светлана смеётся, но в её голосе слышится напряжение.

— Марта, ты что, решила пошутить? Вы с Гордеем стояли возле книжного. Я тебя прямо из машины видела, когда на светофоре была. Думала выбежать, но сама понимаешь… В потоке машин было бы странно.

— С Гордеем? — переспрашиваю я, чувствуя, как меня окатывает холодом.

— Да, — Света чуть запинается, словно понимая, что что-то не так. — Вы целовались, потом он тебя за руку взял и вы куда-то пошли.

Я опираюсь на стену. В голове странный шум, а сердце глухо стучит в груди.

— Света, я сейчас в Москве. Я только что закончила лекцию. Волосы я никогда не красила, и в Питере не была больше года.

На том конце тишина.

— Ты уверена, что это была я?

— Марта… — Света говорит медленно, голос ее звучит теперь совсем по-другому. — Я думала, что уверена. Но если ты в Москве…

Она запинается.

— Света, ты точно видела Гордея?

— Да, — говорит она почти шёпотом. — Это точно был он.

Словно кто-то выключает звук вокруг. Всё — шум студентов, топот ног, голоса за окном — превращается в гулкое эхо.

Гордей. Мой муж. Он работает в Петербурге, это я знаю, но у нас всегда были договорённости. Мы доверяем друг другу. Он бы… он бы просто не мог.

Я стою посреди коридора, сжимая телефон в руке, и, не раздумывая, звоню ему. Перед этим извиняюсь перед Светой, обещая вечером перезвонить.

— Привет, дорогая, — Гордей отвечает почти сразу. Его голос звучит ровно, спокойно, как всегда. — Как ты? Как лекция прошла?

— Привет, — я стараюсь говорить как можно непринужденнее, но всё равно чувствую, как голос дрожит. — Всё хорошо. Ты как? Чем занят?

— Да ничего особенного, — отвечает он. — Вышел погулять. Сегодня в Питере солнце, ты бы видела. Первый раз за год выбрался просто так пройтись, совещание отменилось.

— Гуляешь? — я стараюсь не выдать волнения. — Где именно?

— На Невском был, сейчас вот к Казанскому подхожу, — говорит он. — Марта, тебе бы понравилось, очень красиво.

Через секунду телефон вибрирует — Гордей прислал фото. На экране тёплое солнце освещает Казанский собор.

— Видишь? — добавляет он. — Даже решил тебе прислать, чтобы ты почувствовала атмосферу.

Я смотрю на снимок. Всё выглядит убедительно. Слишком убедительно.

— Красиво, — отвечаю, ощущая, как тревога внутри не уходит, а словно бы зарывается глубже.

— Когда домой собираешься? — спрашиваю я, стараясь переключить тему.

— Через пару дней, — говорит он. — У меня здесь ещё встречи, но к выходным буду. В Питере бардак, родная. Они сливают бюджет, а фасады зданий в такой грязи… — он прокашливается, — В общем не по телефону.

Мы прощаемся. Гордей звучит, как обычно: уверенно, тепло и с любовью. Он даже не спрашивает, почему я звонила так внезапно, хотя обычно это не в моих привычках.

Но когда разговор заканчивается, мне становится только хуже. Он не лгал, я уверена. Но почему тогда Света была так уверена, что видела его с другой?

Я сижу у окна в “Сапсане”, глядя на мелькающие за стеклом зимние пейзажи. Поля, редкие деревья, заснеженные проселки. Всё кажется нарисованным одной кистью серых и белых тонов. Но я едва замечаю эту смену декораций. Мысли снова возвращаются к разговору со Светланой. К её словам. К этому абсурдному образу Гордея на Невском.

Он целовал другую женщину? Нет, это абсурд. Света ошиблась. Но тогда почему её голос звучал так уверенно?

Я всю ночь ворочалась, не в силах найти покой. Снова и снова прокручивала детали в голове, пытаясь понять, откуда эта уверенность и что она могла означать. Обычно я анализирую, взвешиваю, отбрасываю ненужное. Но сейчас… Сейчас я не смогла. Утром, как будто кто-то подталкивал меня, я собрала вещи и купила билет в Петербург.

Для меня это нехарактерно — я всегда все планирую. Но этот хаос внутри будто разломал во мне привычный порядок.

Телефон на столике начинает вибрировать. Кирилл. Я немного улыбаюсь: его голос всегда вызывает у меня тепло.

— Мам, привет! — говорит сын весело, но торопливо. — Слушай, когда вы с папой приедете к нам? Ваня уже соскучился по бабушке.

Я улыбаюсь шире, представляя пухлые щёчки внука.

— Ване всего полгода, — отвечаю я с лёгкой улыбкой. — Он ещё не знает, как скучать.

— Ещё как знает! — смеётся Кирилл. — Я вчера показывал ему твои фото, он так смотрел… Это, мам, знак.

— Тогда придётся приехать, — говорю я мягко. — Как насчет следующей недели? Мы выберемся к вам загород, пожарим шашлыки. Ты знаешь, я скучаю по вашему дому.

— Договорились! Лиза обрадуется. А ты Еву давно видела? — он понижает голос. — Я вчера заметил её сторис. Там какой-то клуб, коктейли, непонятные люди.

Я вздыхаю, нахмурившись.

— Кирюша, ты знаешь свою сестру. Ей сейчас непросто. Попробуй поговорить с ней, напомни, что мы её любим. Ты знаешь, как она упряма, если давить на неё.

— Ладно, мам, попробую. Но ты тоже поговори, ей тебя иногда не хватает.

— Я знаю, — отвечаю мягко.

Он замолкает на секунду, а потом спрашивает, чуть настороженно:

— Мам, а ты где сейчас?

Я вздыхаю. Не сказать ему правду было бы странно, но и вдаваться в подробности я не хочу.

— Я еду в Петербург, — говорю, стараясь звучать легко. — Соскучилась по твоему отцу. Решила устроить сюрприз.

— Ты? Спонтанно поехала? — его удивление едва ли скрыто.

— Да, — улыбаюсь я, хотя чувствую, что это натянуто. — Иногда и я могу сделать что-то неожиданное.

— Ну-ну, — он смеется. — Ладно, мам, только смотри, не забудь: Ваня ждёт.

— Я помню. Целую вас.

Я кладу телефон на столик и смотрю в окно. Петербург уже близко. Но чувство тревоги внутри растёт, будто я пытаюсь угадать, что ждет меня там.

Город встречает холодом и сыростью. Небо низкое, затянутое тяжелыми облаками, воздух пронизывающий, влажный. Я кутаюсь в пальто, но холод всё равно добирается до костей. Солнце, о котором говорил Гордей, похоже, покинуло этот город ещё до моего приезда.

В такси я вспоминаю свою студенческую юность. Петербург был моим домом столько лет. Здесь я встречала рассветы на набережной, гуляла по мостовым, чувствовала себя частью чего-то большего. Но сегодня город кажется мне чужим.

Отель, в который я приезжаю, выглядит как всегда: строгий, со вкусом оформленный холл, мягкий свет. Это место Гордей выбирает уже не первый год, я знаю его почти так же хорошо, как свой дом.

— Добрый день, — говорю девушке на ресепшене, натянуто улыбаясь. — Я Марта Зарудная. Мой муж, Гордей Зарудный, здесь остановился. Хочу сделать ему сюрприз.

Протягиваю ей паспорт, чтобы она убедилась и проверила общую фамилию.

Девушка улыбается, но это та профессиональная улыбка, за которой нет настоящих эмоций. Она садится за компьютер, набирает что-то на клавиатуре.

— Извините, но такого гостя у нас нет, — говорит после небольшой паузы и отдает мне документ обратно.

— Как это? — я чувствую, как внутри всё сжимается. — Проверьте ещё раз, пожалуйста. Он всегда останавливается здесь.

Девушка снова что-то вводит, а затем, чуть качнув головой, поднимает взгляд.

— Нет, его точно нет. И даже брони на это имя не было.

В груди растет холод.

— Вы уверены? — мой голос звучит тише, чем я хотела.

— Да, я уверена, — говорит она. — Может быть, он выбрал другой отель в этот раз? Сейчас нагрузка большая… Все номера заняты.

Я киваю, хотя внутри всё переворачивается. Гордей всегда останавливается здесь. Почему сейчас он решил иначе? Или…

Выйдя на улицу, я вдыхаю сырой воздух. Снег падает мелкими хлопьями, но от него больше грязи, чем красоты. В голове будто пустота. Решение поехать сюда кажется мне одновременно правильным и ужасным. Но теперь пути назад нет.

Судорожно обдумываю возможные пути, и через несколько минут возвращаюсь на ресепшн.

— Раз нет моего супруга, найдется одноместный номер на сутки? — не выдавая никакого волнения или эмоций я вежливо интересуюсь.

Девушка с дежурной улыбкой просит подождать секунду и проверяет наличие номеров. Я же постукивая короткими ногтями по стойке пытаюсь хотя бы сейчас обдумать, что теперь делать.

— На сутки будет, — будто радуясь больше, чем я сама восторженно звучит сотрудник отеля.

Киваю в ответ с благодарностью в глазах и тяну паспорт. А спустя пять минут, я уже забираю ключ карту и благодарю за оказанное мне внимание.

Двигаюсь в сторону лифтов и поднимаюсь на седьмой этаж. Это, к слову, тоже как бы традиция мужа. Но сейчас, учитывая, что здесь селюсь я, а не он, это кажется комичным и даже сюрреалистичным.

Останавливаюсь у двери, открывая номер, тут же загорается желтый теплый свет, который действует несколько угнетающе, а я оставив сумку и перчатки, сразу двигаюсь к огромному окну номера.

Не тороплюсь снимать пальто, рассматривая довольно мрачный, но вместе с тем завораживающий вид. Внутри некая сумятица, и тут же рядом, словно есть что-то, что эту сумятицу автоматически раскладывает. Как я готовлюсь блоками к своим лекциям, так и тут есть что-то такое, что указывает на мой следующий блок и это звонок моему мужу.

Расстегиваю наконец пальто, и аккуратно складываю его на спинке кресла. Будто оттягивая момент нашего разговора, а главное моего вопроса, я медленно кручу телефон в руках.

Мы вместе с Гордеем слишком долго, чтобы не знать и не понимать себя и каждого из нас. Но сейчас, у меня возникает ощущение, что на шестом десятке лет будто что-то поменялось. То привычное и обыденное, что я знала сейчас покрыто мраком неизвестности, домыслов и загадок.

Но даже если он мне соврал, чего я за ним никогда не замечала…Я никогда не лезла в дела мужа. Его правительственные истории порой лучше даже и не знать. К тому же я не понаслышке знаю, каким трудом Гордей шел по этому пути, и сколькой кровью ему далась его вполне успешная карьера.

Смахиваю экран, снимая блокировку и закусив щеку изнутри, набираю автонабор на цифре пять.

Характерный звук имитации клавиш, а затем и первый гудок.

— Родная, я немного занят, у тебя срочно? — он слышится крайне сосредоточенным и серьезным.

А я ожидая подобного, потому что сейчас самый разгар дня, бью сразу в лоб.

— Я в твоем отеле. Хотела сделать сюрприз, но твоей брони даже не существует, — озвучиваю спокойно, а брови невольно все же двигаются в удивлении на озвученные слова.

Слышу, как супруг говорит своим собеседникам, что покинет помещение на минуту, прикрывая это все срочным звонком. Дальше я слышу его шаги, и немного с нервной улыбкой я жду его слов в динамике.

— Марта, — он звучит сбитым с толку, но вместе с тем, обреченно: — Я освобожусь через пару часов…

— Гордей, — перебиваю медленно качая головой: — Я хочу услышать лишь одну вещь, и не планирую отрывать тебя от государственных дел.

Слышу, как он чертыхается, и следом оглушительный для меня тяжелый вздох, который, к моему шоку, говорит уже о многом.

На глаза наворачиваются слезы, но я пока даже они еще невидимы, смахиваю их, пытаясь принять такую обезоруживающую и неприятную реальность.

— И кто она? — глухо звучит собственный вопрос.

Внутренний ступор после вчерашнего звонка давней подруги сменяется тенью разочарования и откровенного непонимания.

— Милая, это…

— Нет, уволь, Гордей! — тут же перебиваю, всплескивая руками в воздухе и качаю головой: — Будь хотя бы способен не бросать глупых несуществующих оправданий, как в ненавистных дешевых операх!

— Ее зовут Оля, — обреченно выдыхает муж: — Я не хочу по телефону, это не расскажет тебе всего…

— Хм, — усмехаюсь, не сдерживая собственный нервный смешок: — Всего? Чего? Я ведь считала, что у нас счастливая жизнь… — последнее вылетает почти бессвязным шепотом.

Я же обескураженно в неверии вожу глазами по шторам отеля, потому что не могу уложить в голове, как такое возможно… Он ведь дед уже, прости господи!

— Счастливая, Марта! Очень! Просто был период, когда…

— Нет, не нужно, — пресекаю повторную попытку: — Ты политик, и уверена, сейчас будешь подбирать слова.

Вот теперь отчетливо просачивается злость, и я наконец ощущаю себя не инертной. И я чувствую эту боль внутри просто трудно признать, что это происходит наяву. Может будь я в машине Светы вчера, тогда мне было бы проще.

— Только правда в том, Зарудный, что никаких слов тут не подберешь. Ты выбрал. Ты сделал тот выбор, который был тебе выгоден, интересен или что-то там еще…И мне плевать чем ты руководствовался. Мы вместе больше тридцати лет и что это?! Бес в ребро?! Ошибка?!

— Марта…

— Даже не смей называть свое предательство – ошибкой, потому что это далеко не так.

Отключаю телефон, отбрасывая его в кресло.

Прикрываю глаза, глубоко вдыхая воздух. Безмолвные слезы портят легкий макияж, но есть ли вообще до этого дело. Очевидно, старушка под боком едва ли кому-то нужна в этом мире, стоит только глянуть на статистику расторгнутых браков. Только ведь недавно обсуждали это на кафедре с коллегами, и я нескромно озвучила, что мой супруг не будет способен на подобное.

И дело ведь даже не в публичности и его репутации, которая мгновенно почернеет, и он никогда не сможет отмыться, а в том, что Гордею это не интересно, вещала я женщинам помоложе.

И вот теперь, я на месте преданных и разбитых. Была предана, а стала преданной…одна буква, а какая колоссальная разница между. И сейчас из первой в мгновение ока я превратилась во вторую. Все это при том, что под занавес жизни я должна бы наслаждаться прожитыми годами, ностальгируя, нянчить внуков и сажать грядки.

***

Продолжение книги читайте онлайн на Литнете:

«Развод в 50. Двойная жизнь мужа», Ася Петрова, Селин Саади ❤️

Я читала до утра! Всех Ц.