– У меня новости поважнее, – муж перебивает и важным тоном говорит: – Я полюбил другую

Первая глава из книги “Развод. Муж полюбил молодую”, Ева Стоун. Мне всегда казалось, что мужья, сбежавшие к молодой любовнице на старости лет, – трусы. Они думают, что молодое тело вернет им самим молодость. А часто выходит наоборот: юная пассия сама сбегает к более молодому. Отличный любовный роман. Рекомендую почитать!

Сжимаю снимок МРТ дрожащими от шока пальцами.

Смотрю на бумажную распечатку через мутную пелену слез, но от оцепенения не могу их смахнуть.

Сижу на кровати неподвижно, как статуя с тех пор, как приехала от врача. Изредка рвано вдыхаю и никак не могу найти в себе сил успокоится даже на пару мгновений.

И ведь хочется… Так хочется, чтобы это было кошмаром. Но нет — в руках доказательство того, что с моим здоровьем все серьёзно.

Иными словами — плохо.

Нужно будет поговорить с Виктором в первую очередь. У меня мудрый муж, он непременно найдет подходящие слова, которыми сможет объяснить все нашим дочерям.

Господи, мои любимые девочки. При мысли о них сердце сжимается в комок. Одно хорошо, они уже взрослые и если со мной что-то случится… то я хотя бы не оставлю после себя осиротевших дочерей. По крайней мере, я стараюсь себя так утешить.

Настя младшая, заканчивает университет. Характером волевая, пошла в отца. А Маша по характеру в меня, уже пару лет как замужем и скоро родит нам внука.

Из меня хлынул новый поток слез, стоило задуматься о внуке. Я ведь жила мыслями о том, что стану бабушкой и в доме скоро будет раздаваться детский смех.

Даже Виктора припахала освободить гостевую спальню, чтобы сделать там детскую. Все в шутку называла его дедушкой, а ему не нравилось.

Ощетинивался весь, как дикобраз. И все спорил, что еще молодой. А я в ответ шутила, что пятьдесят пять лет самый возраст для внуков.

Я на пять лет моложе мужа, у меня в этом году юбилей.

Интересно, я вообще до него доживу?..

Жду мужа с работы. Хочу рассказать ему о своем диагнозе и в ответ услышать, что все будет хорошо и мы справимся. И что я — сильная. А главное, что если со мной что-нибудь случится, например, инвалидность о которой прямо сказала врач, то он не бросит.

Тут же ругаю себя. Конечно, не бросит! Мы всю жизнь вместе. Приросли друг к другу душами. Таких прекрасных дочерей воспитали.

— Чего сидишь повесив нос? — на пороге спальни появляется Виктор. В укороченном пальто, с рабочим портфелем в руке. Злющий — вижу по глазам.

Я настолько была поглощена мыслями, что не услышала, как он вошел. Хорошо, что слезы на щеках успели подсохнуть.

— Антонина, — зовет он меня полным именем, как делает, когда недоволен. — Мы же договаривались.

— Вить… — слова застревают в горле, я даже не знаю, с чего начать.

— Вот давай без отмазок, — раздраженно бросает он.

Прямо здесь на пол громко ставит свой портфель с ноутбуком и расстегивает пальто.

А до меня только сейчас доходит, что я должна была забрать его с работы. Это была наша договоренность, потому что его машина в ремонте. Он говорит, что из-за плохой погоды врезался в дерево.

На мой аргумент что у него больше тридцати пяти лет водительского стажа без единой аварии, он тогда отмахнулся рукой и сказал, что я глупая.

А ведь это была новая машина, только из салона. Иномарка. Он вечером вышел из дома под предлогом прокатиться, а меня с собой взять отказался. Вернулся под утро и без машины.

— В последнее время ты очень рассеянная, — делает жесткое замечание он.

— На это есть причина.

И связана она с моим диагнозом.

Снимок МРТ я зажала между коленок и незаметно накрыла юбкой. Пусть сначала Виктор немного успокоится.

— Конечно, есть причина, — продолжает заводиться он. — Твой возраст, Тоня.

— Возраст? — мотаю головой и смотрю на него в изумлении. — Так ведь я на пять лет тебя моложе…

— Вот именно. А уже записала себя в бабушки. Фигню какую-то вечерами вяжешь, как будто тебе уже восемьдесят.

— Так, у Маши ПДР на днях, — спорю. — Мы с тобой и есть бабушка с дедушкой. А вязание это просто хобби.

— Тонь, — муж устало вздыхает. — По факту ты уже превратила себя в старуху, и дело не в цифрах в паспорте.

Господи, что же он такое несет? В голове туман, я вообще не понимаю, зачем он поднял эту тему.

Зато знаю, какую тему должна начать я.

— Вить, мне срочно нужно сказать тебе кое-что важное, — руки дрожат, но я держусь.

— У меня новости поважнее, — он перебивает и важным тоном говорит: — Я полюбил другую. Впервые в жизни, по-настоящему. И это взаимно.

У меня все плывет перед глазами. Я смотрю на него, не моргаю и жду, когда он объявит, что это шутка.

Жестокая и глупая.

Но шутка.

— Я больше тебя не люблю, — добивает он. — Наш брак давно стал рутиной. И если бы не дети… — он упирает руки в бока и мотает головой, будто думает о чем-то тяжелом и неприятном.

— То что? — слышу свой безжизненный голос со стороны.

Происходящее кажется мне нереальным. Невозможным. Противоестественным.

— Если бы не дочери, то я бы уже давно ушел. Столько лет провел с тобой из жалости, — сокрушается он. — Аж самому тошно.

Пальцы утопают в плюшевом покрывале, которое застилает нашу супружескую постель. Я купила его для уюта, потому что вот-вот наступит зима.

Мне срочно нужна опора, даже несмотря на то, что я сижу.

— Витя… Что?! — восклицаю шепотом, потому что силы есть только на него.

— Мне повторить? — его карие глаза превращаются в черные. — Ничего нового я не скажу.

— Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?..

И так не вовремя, что я просто отказываюсь в это верить. Худшего времени придумать просто нельзя.

— А когда должен был? — вспыхивает он и начинает расхаживать передо мной взад вперёд, словно загнанный в клетку тигр.

— Не знаю, — развожу руками, — не знаю! Это как гром среди ясного неба, Витя! Как так? — смотрю на него, испытывая коктейль самых болезненных чувств.

Почему из всех дней именно сегодня на меня свалились два самых страшных известия?

И как теперь я должна сообщить ему о своем диагнозе? Он и так сказал, что давно живет со мной ради жалости. Если я подниму тему своей болезни, он сразу же воспримет ее в штыки.

— Кто она? — обнимаю себя руками и раскачиваюсь, сидя на постели.

— Неважно.

— Как давно вы спите?

— Тоня, — усмехается муж, стоя у окна, за которым давно наступили сумерки. — У меня с ней далеко не просто постель. Хотя понимаю, тебе бы очень хотелось, чтобы это была моя позорная, похотливая интрижка на старости лет.

— Тебе не стыдно? — морщусь и мотаю головой. — передо мной? Перед дочерьми? Не стыдно, Вить, а?

— Вот знаешь, ни капли, — уверенно произносит он. — Более того, я планирую дочерям тоже обо всем рассказать и познакомить их с…

Он обрывает фразу видно не хочет произносить имя любовницы. Надо же, он даже такую мелочь о ней бережет.

Я молчу, намертво сцепив перед собой пальцы, и чувствую себя абсолютно потерянной.

— Думаешь, дочери тебя поддержат? Маша еще ладно, она мягкая. А вот Настя.

— Поддержат, — уверенно кивает он. — Тем более они примерно одного возраста с ней.

Смысл его слов доходит до меня с опозданием.

— Подожди, — поднимаю на него полный недоумения взгляд. — Ты что спишь с ровесницей своих дочерей?!

— Даже не пытайся, — предостерегает он.

— Что не пытайся?! — меня одолевает такая ярость, что я подскакиваю на ноги.

Снимок МРТ с тихим шелестом падает на пол, я носом домашней тапочки прячу его под кровать.

Виктор занят тем, что испепеляет меня злым взглядом, поэтому ничего не замечает.

— Выставить меня извращенцем!

— А ты и есть извращенец! Насте двадцать пять, Маше двадцать восемь, они в самом начале жизненного пути и наслаждаются молодостью. Скажи, Витя, как бы ты отреагировал, если бы одна из них привела домой твоего ровесника?

Тихонов молчит, потому что я попала в яблочко. Он сам регулярно читал нашим дочерям лекции о том, как правильно выбирать себе мужчину. На какие качества и поступки обращать внимание.

Особенное внимание он уделил так называемым «старым женатикам», которые пудрят голову молодым девушкам.

— Я бы разбил ему рожу.

— Но тебе так делать можно, да?

— Из любого правила есть исключения, — парирует он. — К тому же тебе ли как бывшей учительнице литературы, не знать, что любви все возрасты покорны. А за своих дочерей я любому глотку перегрызу, можешь даже не сомневаться.

Вот тебе и свадебные клятвы. И благодарность за прожитые в любви и заботе годы.

Я только вчера перед сном гладила ему рубашку на работу, чтобы ни одной складки, ни одного залома. Всегда заботилась о том, чтобы он выглядел как с иголочки.

И вот он стоит в этой белоснежной, наглаженной моими руками рубашке… а на ней розовый след от губ. Который я замечаю только сейчас.

— Что у тебя на воротнике?

Тихонов подбирается, лицо каменеет, на шее проступают жилы. Но держится так, словно это он меня поймал на поличном.

— Ты все правильно понимаешь.

— Совсем обнаглел, да?! — я кричу. — Она что к тебе на работу тягается? Может уже, и все твои подчиненные знают, что ты гуляешь, а я — глупая жена, и не догадываюсь, а?

— Не ори! — рявкает муж.

— Как я могу не орать, когда я на нервах?

— Думаешь, я не на нервах? Мне тоже плохо от этого разговора. Но я, в отличие от тебя, держу себя в руках.

— Да ты что? — прикладываю руки к груди и заглядываю ему в бесстыжие глаза. — Так плохо, что пришел домой в чужой помаде? Бедный.

— Давай, ёрничай, — он идет прямо на меня. — Поделай мне мозги, — я пячусь, и мы оказываемся в коридоре. — Доведи меня, чтобы я тут все разгромил. Давай, Тоня, я в тебя верю. Ты же не успокоишься, пока я не выйду из себя? На это и расчёт? Чтобы потом дочерям жаловаться, какой я негодяй, и перетянуть их на свою сторону.

— Что ты несешь? — отворачиваюсь и забегаю в гостиную, чтобы там от него закрыться.

Потому что мне жутко. Я не хочу продолжать с ним говорить, пока он в таком состоянии близком к аффекту, не побоюсь этого слова.

Может, я и правда перегнула палку? Хотя при чем тут я? Он ведь домой пришел заведенным и злым.

У меня получается захлопнуть матовую стеклянную дверь на замок у него прямо перед носом. Не хочу больше с ним говорить. Это правда чревато скандалом с последствиями.

У него были настолько страшные глаза, что во мне завопили все инстинкты разом.

Выдохнув, я на негнущихся ногах бреду к дивану и падаю на него.

Виктор все еще за дверью, я вижу его силуэт через стекло.

— Открой сейчас же, — он дергает ручку так сильно, будто вот-вот вырвет с корнями.

— Тебе нужно остыть, — громко, чтобы он услышал, говорю я.

— Я что какой-то неадекват?! — от удара в дверь содрогается вся гостиная, и я в том числе.

— Что ты делаешь? — пытаюсь его вразумить. — Дай мне пять минут наедине с собой, потом я выйду.

— Открой, или я вышибу эту дверь!

— Витя…

— Открой, или я за себя не отвечаю, Тоня, — рычит он.

— Тебе не удастся меня запугать!

Но ему удалось. Он вышиб дверь плечом, в несколько мощных ударов. Раздался оглушающий звон. Осколки стекла мелкой крошкой усыпали пол, ковер и его самого.

— Что ты творишь, Витя? Зачем? — я едва не взвизгиваю от его вида.

— Это ты меня довела, — отвечает Тихонов, по лицу которого от мелких порезов проступают капельки крови. — Ты во всем виновата.

***

Продолжение книги читайте онлайн на Литнете:

«Развод. Муж полюбил молодую», Ева Стоун ❤️

Я читала до утра! Всех Ц.