– Котик, когда ты бросишь жену? – я подслушала разговор мужа и его любовницы
— Во сколько тебя ждать? — спросила я, качая нашу годовалую Ларочку в люльке. Она из нее месяца как три выросла, но почему-то на дневной сон дочку проще всего было уложить именно в ней.
Надо Демиду сказать, что нужна новая.
— Я задержусь, — нервно отозвался муж, и я прикусила губы. Встала с кресла и тихо вышла на балкон. Август радовал теплыми днями и ночным звездопадом. — Наверно до полуночи. Мне пора, работы много…
В голосе мужа сквозило столько раздражения, что я сжав ладонь в кулак, впилась ногтями в кожу.
— Но… — начала я тихо и спокойно.
Сегодня годовщина нашего брака.
Десять лет назад в этот день шел дождь, и выездную регистрацию пришлось переносить в банкетный зал. Мне тогда восемнадцатилетней это казалось каким-то ужасным предзнаменованием.
— Мне некогда, — оборвал меня Демид, и я глубоко вздохнула. Растерянно обернулась к двери балкона, рассматривая сквозь нее висящее на плечиках вечернее платье.
С момента рождения Ларочки мы почти никуда не выходили. Я все время была с дочерью, слишком долгожданной, что даже няне не удавалось подарить мне немного свободного времени.
Я очень дорожила дочерью. Это был долгий путь. Сначала моя учеба, потом только бизнес пошел в гору, потом немного времени для нас с Демидом двоих, а потом оказалось, что забеременеть просто так у нас не вышло.
Лара была выстраданным ребенком. Я очень сильно была к ней привязана и впервые с ее рождения хотела показать мужу, что его я ни на грамм меньше не любила.
Наоборот только больше.
Поэтому было платье.
Забронированный столик в ресторане на последнем этаже одного из самых популярных мест города.
Тонкое кружевное белье.
Няня, которая была в курсе, что мы не будем скорее всего ночевать дома.
Номер для новобрачных.
Хоть мы ими и не были уже.
Я готовила мужу сюрприз, и Демид скорее всего просто забыл про годовщину. Конечно забыл, потому что в последнее время он очень много работал.
— Дем, я… — начала я сдавленно, чтобы напомнить мужу какой сегодня день.
— Лиза, не напрягай. Я по уши занят… — выдал муж, и я ощутила укол чего-то болезненного, как будто спицей вогнали мышьяк в самом сердце.
Я понимала, что муж старался для нас. Его работа очень важна и ответственна. Он сын Петра Ланского, владельца заводов по переработке нефтепродуктов. И когда мы поженились, то Дема заявил, что всего мы добьемся сами. И мы переехали на съемную квартиру. Моя мама чуть с ума не сошла. Но Демид хотел всего добиться сам, а не быть таким золотым наследником. У нас были только подарочные деньги. И на этом все. Если до свадьбы Демид работал со своим отцом, то после муж уволился и сказал, что надо самому строить что-то свое. Хоть Демид уже был состоятельным, но для меня это было неожиданностью. А мой папа сказал, что поддерживает такое рвение , потому что успешный зять залог того, что его компания потом останется в надежных руках. Мне было восемнадцать. Я была на первом курсе и работать не могла. Все легло на плечи Демида, хотя я старалась помочь, писала ночами курсовые для одногруппников и вообще работала то помощником визажиста на полдня, то в бутике торгового центра упаковывала подарки.
Но этого было мало. Демид был владельцем подрядной фирмы, но на самом деле я знала, что у него финансов было буквально рассчитать рабочих и все.
Поэтому я никогда не была той женой, которая носик морщила при разговорах о работе. Я все понимала и всего лишь хотела хотя бы один вечер провести вместе.
— Я знаю, родной, но ты просто.. — начала я нервно.
— Лиза, все. Мне пора. Пока… — холодно обрубил муж.
Я хватанула губами воздух, надеясь успеть крикнуть про годовщину до гудков, но вместо них услышала другое…
— Демид, иди ко мне, я заждалась, — раздался женский игривый голосок в трубке.
В первый момент я в непонимании убрала мобильный от уха, чтобы проверить, что точно связь не прервалась.
Во второй — страх на липких лапах подкрался сзади.
Противное чувство чего-то ужасного и разрушающего навалилось на меня со всей силы.
У меня даже колени подкосились.
Я пошатнулась.
Губы заиндевели, и я ничего не могла ими проговорить.
Казалось, что это какая-то нелепая шутка. Глупый розыгрыш.
Я зажала плечом мобильный и вслушалась.
Шорохи какие-то. Как будто помехи в связи.
Шершавые звуки, сдирающие с меня кожу по лоскуту.
Стоны…
У меня затряслись руки.
Я нервно схватила пальцами спинку маленького кресла для отдыха.
Стон.
Еще один.
Совсем отчетливый. Очень явный.
— Демид, котик… я скучала… — снова раздался игривый голосок в трубке. — Я хочу всегда быть с тобой.
Внизу живота все стянуло, словно бы судорогой скрутило.
Муж был не на работе?
Муж мне изменял…
— Дем, и вообще когда ты уйдешь от жены? — прицельным выстрелом в грудь прозвучал вопрос незнакомки.
Телефон соскользнул с плеча, и я растерянно посмотрела, как он углом ударился о кафельную плитку на полу балкона, как он перевернулся в воздухе и как упал экраном вниз.
Я понимала, что шум мог привлечь Демида, но ничего не делала. Стояла, смотрела сверху вниз на этого мобильного предателя, который разрушил мою жизнь.
У Демы любовница…
Осознание острым бритвенным лезвием прошлось по горлу, оставляя на нем кровавую нить жемчуга.
Больно.
Я подобрала подол атласного платья-комбинации и присела на корточки.
Пальцы словно налитые свинцом никак не могли поднять телефон.
С третьей попытки удалось.
Экран треснул.
Потух.
И вообще мобильный не включился, когда я клацнула ногтем по экрану.
Что теперь делать?
А что скажут родители?
Мои не будут довольны. Отец вообще придет в бешенство. Когда я выходила замуж, он мне сказал обидную вещь:
— Запомни Лизонька. Это не только брак. Это еще и бизнес. Многомиллионный. Серьезный. И поэтому будь готова сопли распускать с подружками, но не с семьей.
— Пап, — тогда мягко сказала я, сжимая его большую ладонь. — Не говори так…
— Я говорю правду. Раз мне бог сыновей не дал, пусть хоть зять исправит эту оплошность. А когда родишь мне внука, то я совсем успокоюсь.
Но я родила Ларочку. Девочку с пушистыми темными волосами. И все были недовольны уже на семнадцатой неделе, когда я сказала пол ребенка.
Отец даже не постарался скрыть недовольство.
— Следующим точно внука роди. А то наплодили девок целое подворье…
И сейчас до меня медленно доходил смысл его слов.
Это не просто брак, это бизнес. И значит отец заставит меня молчать и терпеть. Закрывать глаза на интрижки Демы.
Но развестись не даст.
Я покачала головой, и телефон включился наконец-то.
Я должна была…
А что я собственно должна была?
Позвонить, начать орать о том, что я все знаю, что подаю на развод и далее по списку?
Нет. Не с моим мужем, не в моей ситуации.
Да, я однозначно об этом расскажу отцу, но что делать с Демидом?
Если она спросила, когда он уйдет от меня, может тогда мне не дергаться и пусть муж сам кидается на амбразуру в виде родителей с двух сторон? Может мне просто молчать и плакать, чтобы ускорить процесс развода?
Может…
Я прикусила губы и поняла, что по щекам текли слезы. Они собирались в большие капли на подработке и со звоном ударялись о гладкий кафель.
Или просто уйти? Без объяснения причин и скандалов собрать вещи, Ларочку и уйти? Забрать самое необходимое…
Но найдут же…
Не Демид, так отец за волосы приволочет и бросит к ногам мужа.
И Лару отберут.
Скажут, что я невменяемая и не имею права растить ребенка.
Про мыслях о дочери сердце застучало набатом, как в старых мифах про ацтеков, которые вырезали свои сердца и отдавали их в дар богам.
Я тряхнула головой, выкидывая из нее все мысли.
Если я уйду, то куда? Собраться и уехать в какую-нибудь глушь…
А на что жить? Кто с ребенком будет, пока я на работе?
Всего годик. Во сколько в ясельки берут?
Черт возьми, было чувство словно бы я вновь восемнадцатилетняя студентка, у которой на карточке всего три сотни рублей и мне как-то надо растянуть их на неделю. Да, мама все равно украдкой переводила мне деньги, переживая. И это было стыдно. И у Демида мне было люто стыдно просить деньги, зная как он жилы рвал, чтобы подняться, вот и крутилась.
И может сейчас выкручусь?
— Елизавета Аркадьевна, — открыла дверь Надежда, наша няня. — У вас все в порядке? Вы что на полу сидите?
Я нервно постаралась вытереть ладонями лицо.
— Все хорошо. Все нормально, — стала оправдываться я. Но Надежда не поверила.
— Демид Петрович забыл про годовщину? — спросила она понимающе, и я решила, что это лучший вариант.
— Да забыл, а я расклеилась… — тихо сказала я, вставая с коленей.
— Пожалели бы вы его, он столько работает. Не удивительно, что закрутился и забыл… — сочувственно произнесла Надежда, а у меня зубы заскрипели. Забыл он… Нет. Ему просто наплевать, ведь у него там есть та, которая его хочет…
Осознание предательства ударило электрической плетью вдоль позвоночника и у меня все кости заныли.
— Все нормально. Просто сегодня все отменяется…
Нет. Бежать, сломя голову, не выход. Надо собраться. Лиза, надо собраться.
Я сдавила кулаки и выдохнула.
Надо подумать. Не стоило вызывать подозрений. Надо обеспечить свой уход максимальной безопасностью. Чтобы у меня девочку мою не отобрали. Чтобы нас потом никто не нашел.
Но чем больше я об этом думала, тем сильнее меня начинало трясти. Я ходила по квартире и нервно приказывала успокоиться, наблюдая как Надежда возилась с Ларой.
Ближе к восьми мои нервы сдали, и я зашла в спальню, швырнула на пол свое вечернее платье. Мне хотелось, чтобы не осталось напоминания о сегодняшней боли. Я топталась по ткани ногами. А потом к ней полетело кружевное белье. Его даже разорвать хотелось.
Дура! Наивная сопливая дура! Ох, Демид столько работает, ох, он так занят.
Я села на колени возле кровати, пропуская сквозь пальцы ткань платья.
За что мне такое?
Мы же с ним пережили самые тяжелые времена. Мы любили друг друга. Я его боготворила. Им жила.
Он был для меня как нечто недостижимое, желанное.
Господи, что за глупости.
Между пальцами скользнул поясок, точно как лепестки роз в первую брачную ночь на нашей с мужем постели. Нежные, хрупкие, на которых оставались отпечатки нашей любви.
Хотелось завыть в голос. Хотелось упасть на пол и свернуться в комок от боли и предательства, которые проникая в сердце, разрушали его, отравляли, делали почти фарфоровым, забирая всю жизнь из него.
Я прикусила ребро ладони и заревела.
В десять вечера в замке провернулся ключ.
Демид обманул.
Он вернулся раньше полуночи.
Надежда и Лара давно ушли спать, и я тихо, стараясь не шуметь, и чтобы избежать разговора, легла в кровать.
Я хотела притвориться спящей. Чтобы не сорваться. Не психануть и не устроить скандал.
Демид прошел по коридору.
Толкнул дверь нашей спальни, и в щель ударил свет отпечатавшийся на полу треугольником.
Я прижала подбородок к груди, чтобы не было видно, что я подсматривала.
Муж качнулся и шагнул в спальню, оглядывая темную комнату.
Сделал несколько шагов вдоль кровати и резко, словно споткнувшись, остановился.
Я сглотнула.
— Как же я забыл?… – прошептал Демид.
Я закусила губы.
Зря осталась в нашей спальне. Надо было уйти к Ларочке.
Но бежать было поздно.
Я не могла дышать, потому что нос был забит и шмыгнуть не могла, потому что Дема все услышал бы. Поэтому лежала и, давясь от нехватки воздуха, наблюдала за тем, как муж кинув мое белье в угловое кресло, тихо присел в изножье кровати.
Хоть бы ушел.
Он же вспомнил про годовщину. Он же понял почему его никто не встретил. Пусть думает, что годовщина всему виной и уйдет спать в гостевую. Но Дема вздохнул и запустил пальцы в волосы.
Лицемер.
Когда с любовницей был наверно совесть не мучала.
Я закусила губы от злости, которая мириадами искр рассыпалась по телу.
Демид встал и стянул с плеч пиджак, оставшись в рубашке и брюках. Он ходил бесшумно по спальне. Раздевался. Стягивал с шеи галстук, снимал часы с запястья.
А потом ушел в ванну.
Воду не включил. Переодевался?
Я тяжело вздохнула, чтобы прочистить нос и быстро перевернулась на другой бок, к окну. Если я встала бы и ушла, Дема точно бы понял, что что-то не так, но мне отчаянно не хотелось показывать ему, что я в курсе измены.
Мне нужно было время. Чтобы подготовиться к уходу и чтобы у меня не забрали дочь. Даже если Демиду плевать на ребенка, то отец из-за того, что я подпортила его замок из песка, накажет меня очень сурово.
Щелкнул выключатель. Открылась дверь ванной. Матрас промялся под тяжестью мужского тела.
Адреналин бил по мозгам так сильно, что я не соображала. Только подушка под щекой становилась мокрой.
Предатель!
Если он говорил любовнице, что хочет уйти, так пусть бы уходил навсегда.
Демид лег. По моим ощущениям на спину. И закинул руки за голову.
Я сглотнула. Показалось, что я сделала это слишком громко, и муж понял, что я еще не спала.
Но тишина стояла в комнате мертвая.
Когда он перестал меня любить?
Вот тогда, в один из моментов, когда просто не захотел услышать, как я плакала в подушку?
Он всегда понимал, что я плакала. Понимал и тянулся ко мне. Аккуратно брал за плечо и разворачивал к себе лицом. Проводил кончиками пальцев по щекам и спрашивал:
— В чем дело?
А потом…
Потом он просто перестал обращать внимание на мои слезы. И тогда выходит он меня разлюбил? Когда стало плевать на мои слезы?
Я прижала подушку к груди.
Зря.
Демид слегка подвинулся ко мне. Я ощутила это по движению на постели. Его дыхание щекотнуло мою шею. Обожгло даже.
Я как кролик перестала дышать.
Зажмурилась со всей силы, умоляя себя успокоиться.
— Ну в чем дело? — разрушая, ломая, разбивая вдребезги тишину, спросил муж, и его горячие пальцы сдавили мне плечо. Словно бы раскаленным железом приложили.
Я вздрогнула, выдавая себя.
Крик оглушительный зазвенел в голове.
Муж потянул меня на себя, и в сумраке ночи я рассмотрела его участливое лицо.
И сказала зло, не сдержавшись :
— После нее принимай душ. Меня воротит от ее духов.
Эсте Лаудер.
Аромат назывался розы или цветы после дождя.
Я ненавидела эти ноты еще с детства, потому что у папиной секретарши были эти духи. Такие тяжелые, приторные для меня. А секретарша, когда мы приезжали с матерью к отцу в офис все время присаживалась на корточки и спрашивала у меня не хотела ли я конфет.
Я не хотела.
И обязательно после такой поездки вечером дома был скандал. Я запиралась в своей спальне и почему-то залезала в двустворчатый шкаф.
Этот аромат у меня навечно ассоциировался с громким голосом отца и слезами матери.
— Что? О чем ты? — спросил хрипло Демид и приподнялся на локте. Он протянул руку ко мне, к лицу, как раньше пытаясь проверить мокрые от слез щеки, но я увернулась и нервно произнесла.
— На тебе чужой аромат, — голос задрожал. Я не понимала зачем развивала эту тему. Надо было наоборот прикинуться валенком и все. Но нет.
— Какой аромат, Лиза? — Дема дернулся к своей стороне кровати, на ощупь стараясь включить ночное освещение.
— Чужой, Демид. Не твой, — произнесла я чуть ли не по слогам, ощущая на месте сердца колотую рану. В ней торчал осколок его лжи.
— Твой наверно, — покачал головой муж и развернулся ко мне. — Ты что придумываешь, Лиза?
Волна злости быстро накатила, словно горная лавина, неумолимая и неотвратимая.
— Мой аромат это Килиан! — отозвалась я, чуть ли не закричав. — Цветы апельсина и молодая жимолость, а на тебе сейчас..
Я задохнулась словами, пытаясь раскрутить ситуацию до патовой.
Зачем я это делала? А просто не могла смотреть в его глаза участливые. Не могла терпеть этого снисходительного взгляда.
— На тебе не табак и ваниль твой любимый от Форда. Нет, — покачала я головой, прикусывая губы. — На тебе чертовы цветы после дождя!
Демид легко и тихо рассмеялся, откинул голову. Покачал ей.
— Господи, Лиза, это абсурд, — наконец сказал он, сжимая пальцами переносицу. — Это просто за гранью. Ты мне еще по нотам распиши каждый аромат.
— У тебя есть женщина… — сказала я резко и застыла словно бы меня окутало зимней стужей. Я замерла, не видя ничего перед глазами, кроме разноцветных пятен, которые бывали, когда смотришь на солнце с сомкнутыми веками.
— Есть, — легко отозвался Демид. А потом еще и усмехнулся. Спица в сердце с мышьяком провернулась, заставляя меня сжаться от боли.
Ему было смешно.
Ему было весело.
Конечно. Жена, любовница, деньги, власть…
— Она у меня десять лет назад появилась, представляешь? — еще раз усмехнулся муж и его горячие пальцы легли мне на ладонь. Словно пчелиный рой разом укусил меня за руку. Я дернула ее на себя, прижала к груди. — Такая смышлёная очаровательная конфетка…
Демид начинал ворковать.
Он чаще всего так сглаживал недопонимание. Когда был в настроении.
— Лжец, — припечатала я нервно.
Демид тяжело вздохнул и откинул одеяло. Он подвинулся ко мне и заставил меня посмотреть на себя, поймав пальцами подбородок.
— Лиза, это уже переходит границы, — сказал он немного холоднее, чем пару секунд назад. — Я понимаю, что облажался, что виноват перед тобой, но такое я терпеть не намерен…
— Что? — тихо спросила я, стараясь вырваться.
— Я облажался, ясно? — спросил холодно Демид и сам отпустил мой подбородок. — Да, я забыл про годовщину брака, но это не повод вешать на меня всех собак, Лиза…
Я задохнулась от возмущения.
— Не надо сюда приплетать годовщину брака, Дем… — сказала я скороговоркой. — Не в ней дело, а в том, что у тебя любовница!
— Знаешь что, Лиза, — начал муж. — Ты не имеешь права бросаться такими обвинениями. Я всего лишь забыл дату на календаре, а не оказался уродом. Но вообще, дорогая супруга, любой другой так же мог спокойно забыть три миллиона дат, которым ты предаешь значение…
Я всхлипнула и хотела отбросить от себя одеяло.
— Три миллиона дат? — уточнила я, желая встать с постели.
— Да, Лиза! День когда мы познакомились, день когда я сделал предложение, день нашей свадьбы, день первой ночи. Первой ночи, Лиза! День первой ночи! У меня нет заметок в голове, чтобы все это помнить! — выпалил Демид, уводя тему как мне показалось на более нейтральное поле.
— Не заговаривай мне зубы! — сказала я и обернулась к краю постели. Демид перехватил меня под грудью и резко повалил обратно.
— Я тебе их не заговариваю, а признаю, что я идиот и не обратил внимание на твои приготовления, — Демид навис надо мной. Я дернулась, выставила руки перед грудью.
— Не смей меня трогать, отпусти, — злым шепотом сказала я.
— А вот и нет, — усмехнулся муж и прошелся щетиной по шее.
— Не трогай. Я все знаю! — в панике выдала я, содрогаясь от отвращения. Он несколько часов там со своей девкой какой-то был, а теперь ко мне лез.
После ее поцелуев меня целовал.
Ее запахом меня пачкал.
— Тссс, вредина, — низким рокочущим голосом осадил меня Демид, и я в панике дернулась. Уперлась локтями в кровать. Рванула к изголовью.
Под руку что-то попало.
Я, не разглядев, что именно, со всей силы швырнула этим в Демида.
Плюшевый заяц Ларочки влетел в лицо мужа, и Демид зло отбросил игрушку.
В глазах заблестела оттенками тьмы бездна.
— Лиза… — предостерегающе и зло протянул супруг. — Ты что это сделала? Ты забыла как себя должна вести хорошая жена?
***
Понравилась первая глава?
Продолжение книги “Предатель, уходи навсегда!”, Анна Томченко читай онлайн ❤️
Всех Ц.