Муж изменил мне с невестой сына. Разрушил отношения со всеми

Телефонный звонок раздался в тишине кабинета.

Который раз за сегодня. Мария взглянула на гаджет: звонила Ангелина, дизайнер и организатор свадеб. Она приняла вызов.

– Мария Александровна, я нашла подходящий зал. Это предложение даже лучше и престижнее предыдущего! И по цене мы в выделенную сумму укладываемся.

И дальше понеслось.

Все эти детали, специфическая свадебная атрибутика, цветы, подсветка. Все было по сто раз говорено-переговорено, и все равно обсуждалось каждый раз заново. Потому что каждый раз находился новый и более интересный вариант. В конце концов Мария, чувствуя, что у нее просто кругом идет голова, сказала:

– На ваше усмотрение, Ангелина. Выберите несколько вариантов, потом покажем нашим новобрачным. На чем они остановятся, то и будет.

– Хорошо, Мария Александровна, я тогда подготовлю все и представлю вам завтра несколько вариантов.

– Да, Ангелина, давайте так. Подходите завтра к вечеру, как раз все будут в сборе, и обсудим. Всего доброго.

Разговор прервался.

А она встала и отошла к витражной стене кабинета. И замерла, глядя на город. Когда двадцать пять лет назад они с Пашей поженились, то просто пошли в загс и расписались. Он в рваных джинсах и кроссовках, и она с хвостиками и в простеньком платьице. И им еще надо было успеть на пары.

А теперь вот – свадьба сына. Такое событие…

Подумать только, а ей уже сорок пять.

Мария провела по лицу ладонью и покачала головой. Отражение в стекле показывало стройную и подтянутую худощавую женщину в строгом элегантном платье. Светлые волосы собраны в пучок на макушке. Если не видеть сеточку морщин вокруг глаз, ей не дашь больше тридцати. Допустим, тридцати пяти. Но не больше.

Сейчас она казалась себе такой старой. А что удивляться, того и гляди сделают ее бабушкой. По губам скользнула улыбка, она закатила глаза и вернулась за рабочий стол.

Снова телефонный звонок.

Какой уже по счету за сегодня, она приняла не глядя:

– Слушаю. Торопова.

– Маша, – в трубке неожиданно раздался голос мужа, – ты скоро будешь?

– Да, скоро, – она взглянула на часы, рабочий день заканчивался. – Ты что-то хотел?

– Да, – проговорил он. – Дома обсудим.

– Хорошо, я постараюсь пораньше.

– Давай.

И оборвал контакт.

Некоторое время Мария еще смотрела на гаджет, потом отложила трубку. И стала собираться домой. Но прежде вызвала к себе офис-менеджера Ларису и оставила ей исчерпывающие указания на все случаи жизни. Потом, когда оставалось около пятнадцати минут до окончания, она все-таки вышла. В конце концов, небо не рухнет на землю и офис не развалится, если она один раз уйдет домой немного раньше.

***

Пока ехала домой, все думала – что такого Паша хотел обсудить? Если это касалось Колиной свадьбы, то она и сама собиралась некоторые моменты обсудить. В последнее время они с мужем редко виделись, у него вечные деловые встречи, разъезды и совещания, у нее… В общем, у нее то же самое.

Давно не было повода просто сесть вместе и поговорить.

Домой Мария добралась первой.

В огромной квартире было тихо, вкусно пахло ее особенным любимым запахом уюта и чистоты. Она бросила сумку и ключи в прихожей и сразу прошла на кухню. Раз им предстоит что-то обсуждать, то не делать же это на голодный желудок. Маша хотела приготовить ужин, что-нибудь из его любимых блюд по-быстрому.

Она как раз только разложилась и начала готовить, как в прихожей раздались голоса. Приглушенный мужской и женский. Женский Мария узнала – значит, сын и невестка приехали с Пашей? Это же здорово, хотя бы сможет их увидеть, а то в последнее время как-то совсем редко пересекались.

Она крикнула из кухни:

– Коля, Наташа, я здесь! Мойте руки и проходите, сейчас будет паста с креветками!

А сама стала раскладывать на столе приборы. Очень скоро послышались тихие шаги. В кухню первым вошел муж, за ним следом Наташа. А вот сына Коли не было.

Мария удивленно вскинула брови, но подумала: ладно, мало ли какие у Коли могли вылезти дела. Кивнула Паше и тепло поздоровалась с Наташей, поцеловала ее. А та повела себя как-то скованно и бросила странный взгляд на ее мужа. Но Маша и этому тогда не придала особого значения. Сказала:

– Сейчас ужинать будем. Садитесь за стол.

И повернулась к плите, где у нее варилась паста и тушились креветки в сливочном соусе. Когда она обернулась, муж и невеста сына сидели за столом. Оба казались какими-то напряженными. Она подумала, что надо бы разрядить обстановку, и начала:

– Не знаю, что ты хотел обсудить, Паша, а я хочу поговорить о предстоящей свадьбе, – и повернулась к Наташе. – Завтра дизайнер принесет образцы, посмотрите и выберете. Это ваш с Колей праздник, все должно быть так, как хотите вы.

На лице Наташи застыла приклеенная кривоватая улыбка, взгляд снова метнулся к Павлу. И тут он проговорил:

– Да. Именно это я хотел обсудить.

Холодком вдруг повеяло от его интонации.

– Я слушаю, – сказала Маша.

– Эта свадьба не состоится.

Ничего себе новость! В голове пронеслась сейчас сотня мыслей. Как будто вот-вот грянет гром. Но она была спокойна: гром не грянет.

– Почему? – спросила невозмутимо.

– Потому что у меня с Наташей отношения. Я не вижу смысла дальше это скрывать.

То есть? Они спят?! Хо-хо! Гром все-таки грянул. Но не задел ее. Пока не задел. Пока.

– И давно? – Мария скрестила на груди руки.

– Давно, – проговорил муж. – И да, Маша. Во избежание неловких ситуаций. Я намерен с тобой развестись.

И все.

Мертвая тишина повисла.

Удар был силен и рассчитан точно. Но ведь ее двумя словами из седла не выбить, правда? И Паша знал это.

Да уж, во избежание неловких ситуаций… Стало вдруг смешно. Все как будто не с ней, а она видит происходящее со стороны. Но ведь со стороны не больно. Пока не больно, это все придет позже. Потом потечет из души кровь.

А сейчас ей надо было иметь ясную голову, поэтому никаких эмоций.

Маша не спеша обернулась и выключила плиту. А после повернулась к столу снова. Некоторое время смотрела на них, они на нее.

Наконец спросила:

– Коля знает?

У девицы вырвался нетерпеливый жест, она зыркнула на Павла и подалась назад на стуле.

– Нет, – Павел неловко повел шеей, кулаки сжались. – Я хотел сначала обсудить все с тобой. Я уверен, ты поймешь и найдешь правильные слова, как объяснить Коле…

Хорошо говорил, складно, но на этом моменте все-таки сбился. Хотелось рявкнуть на него, наорать:

«Понимаешь, что ты предал не только меня? Понимаешь, да?! Ты сына предал!»

Но ведь любви все возрасты покорны, верно?

Вот она, «юная любовь», сидела с ним рядом. Как тут удержаться-то? Если смотреть на все со стороны, то можно даже найти всему оправдание.

Но дело было в другом.

Маша вдруг поняла, что муж по привычке рассчитывает на нее. На ее понимание, поддержку и помощь! Думает, что жена, как всегда, все разрулит наилучшим образом? В таком деле?! Ах-ха-ха…

– Нет, – повела она рукой. – Сыну ты будешь объяснять сам.

Павел дернулся, как от ожога, и застыл.

Ну и вид был у него. Кажется, начало просачиваться понимание, что больше ничего не будет как всегда? А ей внезапно все надоело.

– Выйди, Паша, – сказала. – Я хочу поговорить с девушкой.

Мотнула головой и отвернулась к окну.

Через некоторое время раздался звук отодвигаемого стула и тяжелые шаги. Как гвозди в душу. Но вот шаги затихли.

Они с бывшей невестой сына остались за столом вдвоем.

***

Просто удивительно. Сколько живешь, тащишь бизнес, считаешь, что тебя обмануть невозможно. И все равно глядишь на мир в очках розовых. А потом очки вдруг слетают и выясняется, что ты просто дура.

Маша отвлеченно смотрела на эту милую и скромную девочку, которую готовилась назвать своей дочкой, и думала – когда же она все проморгала? Ведь очевидно же, нет? Но нет. Предательство – оно на то и предательство, что ты его не ждешь. Не ждешь от близких, что они воткнут тебе нож в спину.

– Скажи, Наташа, – проговорила наконец. – Ты любила моего сына? Или Павел изначально был твоей целью, а Колю ты просто использовала?

Странное выражение промелькнуло на ее хорошеньком личике. Она вдруг подалась вперед и с жаром выдохнула:

– А если даже и так?! Будете осуждать меня?!

И столько правоты в глазах. Конечно, она ведь борется за свое счастье. И тут любые аргументы будут бессильны, бессмысленно пытаться объяснить, что это подло. Все равно не поймет и не услышит. У Маши потихоньку начинало все трястись внутри, но она достаточно хорошо владела собой, чтобы непринужденно улыбнуться:

– Ну что ты, как можно. Мне просто интересно послушать.

Та, видимо, не такой реакции ждала, сначала взглянула недоверчиво.

– Мы ведь собрались здесь обсудить все по-родственному, – Маша скрестила над столом руки. – Ты же для этого пришла сейчас. Давай. Я слушаю.

– Я… – взгляд исподлобья, а потом полилось потоком. – Я давно люблю Павла Всеволодовича. Это был единственный шанс к нему приблизиться… Но я… Но мы… Это так…

А она слушала ее и поражалась. Этот свет в глазах…

Но вот девица осеклась и уставилась на нее настороженно.

– Что вы намерены делать?

Маша молчала.

А пауза затягивалась. Наташа не выдержала первой.

– Как вы не поймете, что он любит меня! Меня! – она ткнула себя щепотью в грудь, голос дрожал от волнения. – А вы… Вам же он безразличен! Так дайте нам быть вместе. Дайте ему немного счастья. Он и так лучшие годы вам отдал!

Лучшие годы…

А она? Была с ним рядом, когда ему было трудно, тащила, когда он падал. Детей ему родила. Конечно, сейчас Торопов богат и влиятелен, а ты уже не та.

Сорок пять лет – не двадцать. Больно кольнуло. Ведь по живому. Нож в спину воткнуть и хладнокровно поворачивать.

Но ничего этого Маша не собиралась объяснять, просто смотрела на нее. А у той, кажется, запал кончился, потому что спросила она уже другим тоном:

– Будете препятствовать?!

И тут Маша, словно очнувшись, медленно выдохнула и сказала:

– Нет, конечно. Ты получишь Торопова, раз уж вы все равно спите вместе. – И добавила, глядя ей прямо в глаза: – А вот деньги его – нет.

Злой взгляд сделался у девушки, она поджала губы:

– Фу, какая вы жестокая. Настоящее чудовище.

Маше стало откровенно смешно.

Ну да, конечно, она чудовище. Не хочет войти в положение, понять, помочь молодой паре, стоящей на пороге создания счастливой семьи. Она негромко рассмеялась, откидывая назад голову.

– Вы бессердечная. Как можно с таким цинизмом говорить о муже? О человеке, который прожил с вами двадцать пять лет? – миловидная девушка осуждающе прищурила светло-серые с зеленью глаза. – Для вас он всего лишь кошелек! Конечно. Вы же никогда не любили Павла, только его деньги!

А Маша все смеялась и смеялась и не могла остановиться. И этим, кажется, нервировала несостоявшуюся невестку, а ныне соперницу, еще больше. Хотя, какие они соперницы? После того, что здесь всплыло, ей биться уже не за что. Биться она будет за другое.

– Вы никогда не знали его настоящего, потому что он вам не был нужен! – не выдержала Наташа, повысила голос. – Он становится собой только со мной!

– Это точно, – проговорила Маша, перестав смеяться.

Потом сложила руки над столом и перевела на девушку взгляд.

– Что ж мы все обо мне, Наташенька? Давайте теперь немного о вас.

Та замолчала, с недоверием глядя на нее.

Хотелось сказать: «Ну извини, девочка, что не оправдываю твоих ожиданий. Ничего личного, деловой подход». Но вслух она сказала другое:

– Думаю, вы уже прикидывали с Павлом Всеволодовичем, как будете жить дальше? Так ведь, Наташенька?

– Ну… – она поджала губы.

– Это же очевидно, что вам надо будет где-то и на что-то жить. Как ты понимаешь, дальнейшее наше совместное проживание с Павлом, как и твое с Колей, неприемлемы. Каковы дальнейшие планы?

Недоверчивый взгляд достался Маше, потом несостоявшаяся невестка оглянулась на дверной проем, в котором некоторое время назад скрылся Павел, и поерзала на стуле.

– Павел Всеволодович ведь уже озвучил. Развод.

Тут Маша была согласна полностью. Двадцать пять лет брака, семья, мужчина, который был дорог, – все полетело к черту зараз. Внутри все противно тряслось, но Маша прекрасно держалась. Не будет истерики, не будет слез. Сил у нее хватит на все.

– Да, конечно, – она отодвинула в сторону мешавшую чашку и сцепила пальцы в замок. – Но ты же должна понимать, что будет раздел имущества. Суды. Все это, возможно, затянется на годы.

– Да, мы думали об этом. Квартира – тут без обсуждений, вы сами понимаете, что должны освободить ее, – Наташа подалась вперед и тоже положила руки на стол. – И у вас с Павлом Всеволодовичем взрослые дети. А взрослые дети при разводе не могут претендовать на долю совместно нажитого имущества.

Квартира? Маша невольно улыбнулась. И дети.

Это она сейчас говорит о их с Пашей детях. И конкретно о Коле, в квартире которого до последнего дня жила.

«Ну и лох ты, сыночек…» – мелькнула мысль. Потом подумала: сама хороша. И содрогнулась. Единственное, что сейчас давало Маше не согнуться, а держать хребет ровно, это то, что у них с мужем секса не было уже достаточно давно. Конечно, у него же были «деловые встречи и командировки»!

Только это, а то бы ее сейчас просто выворачивало. Правда, поднимали голову и другие мысли, но она их сейчас отсекла.

А девушка между тем продолжала:

– Но если есть маленькие дети, то при разделе стороне, оставшейся с ребенком, положена большая доля в совместно нажитом имуществе.

Ах какой вопрос поднимался!

– Постой, постой, – перебила ее Маша. – Ты беременна?

Наташа осеклась и совсем по-девичьи наивно захлопала глазами.

– Так да или нет?

Потому что эта милая девушка спала и с ее сыном. Анализ ДНК тут ничего не даст, потому что он в любом случае покажет родство. Но! Маша готова была выделить долю ребенку сына, своему внуку. А ребенку этой куколки от Паши – нет. И пусть ее кто угодно осудит.

– Нет, – наконец проговорила Наташа, у нее вырвался непроизвольный жест. – Но я надеюсь, он у нас будет.

Маша кивнула, глядя на свои скрещенные пальцы.

– Очень хорошо.

Потом вскинула на нее взгляд.

– А теперь послушай меня, Наташа. Хочу, чтобы ты знала. Рассчитывать ты можешь только на Пашину зарплату. Остальное – извини, придется выкусить.

Девушка пятнами пошла.

– Но есть же адвокаты! Мы этого так не оставим.

– Конечно, не оставим, – Маша нехорошо усмехнулась. – Вещи свои из квартиры моего сына сегодня же вынеси. И не вздумай лезть к нему в постель, поняла?

– Что? Да как вы…

Девушка сморщилась, припухлые, как у ребенка, розовые губы задрожали, а глаза налились крупными слезами. Она заплакала. Заплакала и стала звать:

– Паша, Паша!

Торопов появился сразу, прямо как под дверью подслушивал. Взглянул на Машу укоризненно и стал успокаивать свою молодую любовницу:

– Ну что ты, что ты…

А она прильнула к нему и еще больше заплакала.

– Она… она… на меня такое… Она зла-а-а-ая…

Прямо незаслуженно обиженное невинное дитя.

– Какая ты все-таки, Маша, – проговорил сурово.

– Ага. Ты знал, какая я. А теперь забирай из моего дома свою юную любовницу.

Маша встала из-за стола, отошла к окну и повернулась к ним спиной, скрестив руки на груди. Послышался звук отодвигаемого стула, шаги, она бросила не оборачиваясь:

– Вещи я тебе передам, сообщишь адрес. До свидания.

***

Наконец все стихло.

Она еще некоторое время стояла у окна, смотрела в темноту. Потом сделала несколько важных звонков. И под самый конец последнее – набрала номер Ангелины, дизайнера. Та сразу ответила:

– Да, Мария Александровна, я могу уже сейчас сбросить вам варианты. Если что-то…

– Спасибо, Ангелина. Хорошая работа. Но я звоню сказать, что все варианты отменяются.

– Отменяются?

– Да, свадьба не состоится. Но я вам оплачу все, что вы сделали. Пришлите прайс. И конечно, будут премиальные.

В трубке некоторое время висело молчание, наконец девушка-дизайнер проговорила:

– Жаль. Но мне было очень приятно работать с вами.

Разговор прервался.

А она так стояла у окна, глядя на свое отражение в стекле. Слезы текли, она их смахивала, но слезы не кончались.