В 35 лет он все еще был безработным и ходил на свидания вслепую
Первая глава из книги “Мои дорогие привидения”, Алексей Котейко. Это первый роман, который я прочитала у этого автора, и мне ужасно повезло. Книга заслуженно заняла призовое место в большом литературном конкурсе “Автостопом по мирам”. Отличное сочетание бытового фэнтези и юмора. Рекомендую почитать. Ваша Маша.
– Я очень люблю Москву! Когда закончу обучение на айтишника – обязательно уеду туда.
– Зачем?
Девушка растерянно заморгала, глядя на парня.
– Ну как… Столица. Перспективы, возможности. Все хотят в Москву.
– На самом деле вовсе не все, – он презрительно передёрнул плечами. – Мне вот Москва на фиг не сдалась.
Девушка смотрела на собеседника, не зная, что сказать. Потом выдавила из себя дежурную улыбку и поинтересовалась:
– А ты чем занимаешься?
– Я? Я – писатель, – приосанился тот. Насколько вообще можно было приосаниться в низеньком и чересчур мягком кресле кофейни.
– Реально? Никогда не встречала писателей. А где можно почитать твои книги?
– Я ещё не публикуюсь, – пояснил парень. – Готовлю базу, так сказать.
Последняя искорка интереса в глазах девушки угасла, и Фёдора от неловкого молчания спас только голос ведущей:
– Время! Меняем столики!
Поблагодарив девушку, которая на этот раз не посчитала нужным изображать даже дежурную улыбку, Фёдор перешёл к следующему столику.
«Свидания вслепую» были затеей провальной с самого начала – по крайней мере, он себе так говорил, и теперь тщательно выискивал малейшие признаки того, что был прав. В двух залах кофейни за столиками собралось с дюжину девушек и столько же парней, в диапазоне от двадцати с хвостиком до сорока с большим хвостиком. Самому Фёдору было тридцать пять. Будущей айтишнице – на семь лет меньше. У Фёдора за душой не было ничего, кроме старенькой «однушки»; у девушки – неудачный брак и двое детей.
«Зря потраченное время», – в который раз повторил про себя парень, усаживаясь на следующий диванчик.
Фёдор был Творцом. Тем самым, непризнанным гением. Он ваял много, рьяно – и всё в стол. Считая ниже своего достоинства обивать пороги издательств (ни одного из которых к тому же не было в его родном городе), или выпрашивать публикации у литературных журналов (один или два таких в родном городе как раз были), Фёдор ждал, когда Слава сама придёт и постучится в дверь. Слава меж тем где-то задерживалась, и даже флёр её духов не долетал до Творца, продолжавшего заполнять жёсткий диск ноутбука своими опусами.
В остальное время Фёдор подвизался на случайных заказах и временных шабашках, полагая, что нет никакого резона устраиваться на постоянную работу. Ведь тогда не останется времени на творчество, и шедевр не получит воплощения в жизнь. В двадцать лет в его студенческом окружении было много людей с похожим складом мышления. В тридцать их стало меньше. К тридцати пяти не осталось ни одного – в общем-то, как и окружения в целом.
«Свидания вслепую», хоть Фёдор ни за что бы себе в этом не признался, в первую очередь были призваны заполнить образовавшийся со временем вакуум общения. Более того, несмотря на пессимистическое отношение к мероприятию, парень ходил на него с завидной регулярностью. Нынешняя встреча была уже четвёртой. Так что полученный опыт позволял составить более-менее точное представление о том, чего ждут друг от друга собирающиеся в кофейне люди, и какие усилия следовало бы предпринять, чтобы хоть немного соответствовать ожиданиям.
Фёдор, однако, руководствовался в этом вопросе тем же принципом, что и в творчестве. Статусные вещи его не интересовали, и он не намерен был подстраиваться под общепринятые нормы. У Феди было своё мнение, и хотя он его никому не пытался навязывать – что в общем-то можно записать скорее в плюс – однако резкая и категоричная демонстрация такого мнения неизменно заканчивала ещё толком не начавшийся диалог.
– Привет! Я Аня! – эта девушка тоже была младше парня, с мелким бесом рыжих кудряшек и огромными синими глазами. В отличие от многих других участниц, Аня не посчитала нужным заморачиваться с нарядом: на девушке были потёртые джинсы и вылинявшая от стирок футболка. На футболке, к своему удивлению, Фёдор различил надпись на английском: «1.21 gigawatts». Под надписью, оставляя за собой огненный след, мчался автомобиль.
– «Назад в будущее»? – не поверил Федя.
– Что? А. Ага! Обожаю его! – синие глаза быстро обежали собеседника. Фёдор постарался незаметно для девушки расправить свою мятую футболку. В центре на ней был изображён осьминогоподобный монстрик, которого по кругу обрамляла надпись «Miskatonic University». Аня секунду-две изучала её, потом снова посмотрела на парня.
– Я Фёдор, – представился тот.
– Очень приятно. Чем занимаешься?
– Писатель, – почему-то без прежнего апломба сказал парень.
– Круто! Что пишешь?
Она продолжала засыпать его вопросами, не давая ни секунды передышки – причём, судя по тому, что разговор петлял в многочисленных уточнениях и комментариях, Аня слушала ответы очень внимательно. Фёдор и сам не заметил, как вошёл во вкус, но тут ведущая снова провозгласила:
– Десять минут истекли! Благодарим собеседников и пересаживаемся!
– Можно тебя найти после мероприятия? – спросил Федя.
– Можно. Анна Муромская. Найдёшь – пиши, – и она махнула на прощание рукой.
* * *
На поиски девушки в соцсетях понадобилось пять минут, на сочинение послания – пятнадцать. Однако Аня, во время встречи вроде бы проявлявшая искренний интерес к парню, в виртуальном общении оказалась куда более отстранённой. Потратив пару часов на попытки разговорить девушку и заставить её хоть что-то подробнее рассказать о себе, Фёдор, в конце концов, сдался. Настроение стремительно ухудшалось, вечер – тёплый, июньский – обещал стать отвратительным. Можно было бы купить в магазине чего-нибудь, и просто напиться, но Федя категорически не пил.
В однушке в одном из спальных районов царил тот кавардак, который обычно выдаёт две вещи: что в квартире живёт холостяк, и что у этого холостяка на фоне длительной депрессии уже начинают атрофироваться элементарные требования к чистоте. Были тут, к примеру, несколько пустых коробок из-под пиццы, целая коллекция сваленных в углу грязных носков и не заправлявшаяся последние несколько дней постель. Хмуро окинув взглядом своё изображение в зеркале у вешалки, Фёдор скривился. Он ещё до встречи подумывал о том, чтобы побриться, но было лень. К тому же Федя посчитал, что лучшее в подобных вещах – честность, а значит, надо показывать себя в том виде, в каком он пребывал большую часть времени.
В старых шортах и «домашней» футболке – то есть уже потерявшей большую часть своего цвета и навсегда расставшуюся почти со всеми деталями рисунка – Фёдор устроился за ноутбуком.
«Дрянь, а не лето, – кисло констатировал про себя писатель, бездумно щёлкая по клавишам. – Уехать, что ли?»
Браузер, будто только того и ждавший, выдал рекламу разнообразнейших курортов и отелей. С полчаса Федя путешествовал по туристическим сайтам, обещавшим бесконечное наслаждение по весьма умеренным ценам. Потом прошлёпал босыми ногами к комоду, выдвинул верхний ящик и, отыскав в нём небольшой коробок, открыл. Пересчитал наличность, вздохнул, спрятал всё обратно и вернулся за стол. Зарубежный отдых явно был не по карману, как и дальние переезды по территории России.
«А если в деревню?» – мелькнула неожиданная мысль.
Недолгие поиски показали, что такой вариант весьма приемлем. Цены на аренду домиков, конечно, кусались – сезон как-никак! – но уже выглядели куда реалистичнее. Причём чем глуше выбирал Фёдор уголок, тем больше его радовала стоимость потенциального отдыха.
«На месяц! Уеду писать роман!»
Эта мысль сразу придала всей затее едва ли не героический ореол. Теперь поездка выглядела не бесцельными метаниями неприкаянной души, а чем-то целенаправленным и очень деловитым. Так и грезилась комната в мансарде, загадочное мерцание ноутбука на столе, окно с видом на лес. Парное молоко, свежие ягоды и фрукты, тишь-благодать. В деревне Фёдор в последний раз был в возрасте беззаботных пяти лет, ещё до того, как его бабушка и дед перебрались в город, но сохранил о той поре самые радужные воспоминания.
Постепенно область поисков сместилась севернее. Там, за массивом национального заповедника, соседствующего с родным городом Фёдора, на карте помещался небольшой старинный городок Дубовеж. Вокруг него нашлись и сёла, названия – одно другого заманчивее: Пчёлки, Карасиково, Луговец. Ещё одним аргументом в пользу этого направления стало наличие электрички, которая, правда, ходила всего раз в неделю (понедельник – туда, пятница – обратно), но зато дешёвый билет, четыре часа под перестук колёс – и вот они молоко, ягоды, фрукты, тишь, благодать и сотворение шедевра.
Решив, что совсем уж отрываться от цивилизации не стоит, Федя, в конце концов, выбрал Пчёлки. То ли село, то ли небольшой хутор – спутник в Интернете нехотя показывал всего с десяток сильно удалённых друг от друга крыш – располагалось примерно в семи километрах от Дубовежа. Но через лесную чащу. Объезд по трассе давал петлю километров в сорок, да к тому же потребовалось бы сперва выбраться на эту самую трассу по грунтовке. Поскольку своей машины у Фёдора не было, данный вариант отпал сразу.
«За такси сдерут как за золотое!»
Сервис гарантировал честность владельца домика, так что Федя, чуть поколебавшись, перевёл предоплату. Подтверждение от сервиса пришло сразу же, понедельник был уже завтра, так что остаток вечера потенциальный мэтр литературы старательно убеждал себя в том, что семь километров от окраины Дубовежа до Пчёлок – да ещё с три километра от станции до окраины – это не такая уж долгая и тяжёлая прогулка. Тем более что Фёдор не планировал брать много вещей. Лето ведь! В спортивную сумку полетели несколько комплектов трусов и носков, три футболки, пара джинсов и пара шорт, запасные кроссовки, сланцы и любимая широкополая шляпа.
Последняя была гордостью Феди: заказанная за рубежом шляпа французских войск в Индокитае. Правда, распознать богатую историю в этом головном уборе никто из прохожих на улицах был не в состоянии, но Фёдору всё равно нравилось, какой боевой и даже грозный вид придаёт ему шляпа. Зарядки для ноутбука и телефона, блокнот и несколько карандашей – Федя предпочитал ручкам простой карандаш, который можно было при надобности стереть ластиком. Документы, деньги, в последний момент утолчённый поверх всех вещей старый плед – сидеть на террасе в кресле-качалке, наслаждаясь горячим чаем и обдумывая Идею.
В небольшой городской рюкзак поместились сам чай и молотый кофе с туркой (где в этом Дубовеже кофе возьмёшь?!). К ним добавился потрёпанный свитер, купленный как-то по случаю в армейском магазине. Потом Фёдор прошлёпал на кухню и, проведя ревизию нехитрых запасов в холодильнике, уложил в рюкзак несколько банок консервов и пачек лапши быстрого приготовления, затрамбовав всё двумя пачками печенья. Теперь в рюкзаке оставался пустым только отдельный карман для ноутбука.
Непризнанный гений был готов покинуть неблагодарный город и отправиться на встречу с Неведомым.
***
Продолжение книги читайте онлайн на Литнете:
“Мои дорогие привидения”, Алексей Котейко ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
