Учительница дочери пришла поговорить об успеваемости, и муж не удержался

– Илья, Тая, я дома! – я прикрываю входную дверь, на автомате защёлкиваю замок и начинаю раздеваться.

Странно, наша пятнадцатилетняя заноза вечно горланит «привет, ма» из своей комнаты, а тут тихо. Смотрю на пол рядом с обувницей, и вместо Таськиных кроссовок вижу чужие светлые лодочки на каблуке. У дочери гостья? Нет, обычно она не водит никого домой, да и где её рюкзак?

– Илья, ты забрал Таю из школы?

Спрашиваю громко, уверена, что меня сейчас слышно и на втором этаже. Муж точно дома, во дворе стоит его машина. С замиранием в сердце жду ответа, но плохое предчувствие, словно лёд сковывает тело, подкрадывается всё ближе и подтверждается звонким ударом чего-то стеклянного об пол и бранной руганью мужа.

– Сонь, ты сегодня так рано? – из нашей спальни с голым торсом выглядывает Илья и, наскоро приглаживая волосы, приводит себя в должный вид.

– Где дочь? – мой голос сипнет, кашляю, смотрю в упор на мужа и чувствую, что сейчас я могу увидеть то, что совсем не предназначалось для моих глаз.

От затянувшейся паузы, мне хочется яростной фурией взлететь вверх по лестнице, чтобы удостовериться в том, что мне уже нарисовало моё бурное воображение, но ноги словно приросли к полу.

– Таська с подружкой решили в парк сходить погулять, я их отвёз туда и в пять обещал забрать, всё в порядке, – улыбается он, но я вижу тревогу в глазах своего мужчины, он говорит правду, но как-то не так, как обычно.

– А кто тогда у нас в гостях? – указываю пальцем на лишнюю пару обуви и перехватываю нервное сглатывание мужа, будто он спешит придумать отмазку, в глазах смятение, но голос звучит уверенно.

– Сонь, ты же знаешь, что у Таськи проблемы с математикой, учительница пришла поговорить о её успеваемости, – он снова приглаживает волосы, косится на второй этаж, и я вижу, как из нашей спальни выходит Алина Евгеньевна и, мило улыбаясь, здоровается со мной.

Это действительно Таськина учительница, я знаю прекрасно эту молоденькую профурсетку, потому что не единожды жаловалась на неё директору, да и другие родители тоже не были в восторге от стиля её преподавания. Сейчас Алина медленно спускается по лестнице вниз в своём дорогом учительском костюме сталистого серого цвета. Юбка карандаш плотно обтягивает бёдра, белая блузка застёгнута на все пуговицы, на шее чёрный короткий галстук и образ завершает жилет из той же, что и юбка ткани. Никакого разврата, всё очень скромно, даже светло-русые волосы совсем не растрёпаны, хотя, пока мы здесь внизу, она наверняка успела привести себя в порядок.

– Софья Леонидовна, ваша дочь серьёзно отстаёт по моим предметам, я пришла предложить свою помощь и подтянуть знания девочки до нужного уровня, – у неё такое милое выражение лица, прям сама невинность.

Я замечаю поплывшую у контура губ помаду, и это явно не от того, что она усердно работала в школе.

– Вы хотели предложить свою помощь в нашей с мужем спальне, в отсутствии дочери? – не могу удержаться от обвинительного тона, я не видела их вместе, это лишь мои предположения, а вдруг всё совсем не так, как я думаю.

– Сонь, это чистое недоразумение, я нечаянно вылил на себя кофе и поднялся переодеться, а Алина, Алина Евгеньевна, – тут же поправляется Илья, но я успеваю это заметить, – она просто поднялась за мной, чтобы не прерывать наш разговор.

– Понятно, – цежу я злобно и задаю следующий вопрос преподавателю дочери, которая нагло смотрит на меня и, как мне кажется, ехидно улыбается. – А почему вы, Алина Евгеньевна, не пригласили нас в школу, по-моему, разговоры с родителями логичнее начинать там, или я не права?

Я понимаю, что меня сейчас пытаются развести по полной, никакой это не разговор об успеваемости, скорее всего кофе не было и в помине, она тупо хотела соблазнить моего мужа, а может даже успела это сделать.

– Понимаете, практика показывает, что визиты учителей в дом к ученику оказывают более глубокое психологическое воздействие, родители к вопросу учёбы начинают относиться серьёзнее, ребёнка берут в оборот и ситуация исправляется в лучшую сторону гораздо быстрее.

Где их так учат воду в уши лить? Неужели в педагогическом? А какой противный голосок, и эта писклявая математичка преподаёт в старших классах? Понимаю теперь свою дочь, которая уже давно в сторону математички отвешивает только негативные отзывы. Таську эта «Алиночка» откровенно бесит, отсюда и протест, и невнимание к предмету.

– Я так понимаю, у вас уже большая практика в этом вопросе, – мой голос пропитан желчью, но видимо учительница так заигралась, что не чувствует язвительные нотки и продолжает мне объяснять про свой педагогический стаж. – Мы не нуждаемся в ваших услугах, Алина Евгеньевна, можете быть свободны!

Ко мне наконец-то возвращается способность двигаться, я протягиваю руку к двери и открываю замок, распахивая дверь перед учительницей.

– Илья Сергеевич, вы подвезёте меня? – медленно вставляет свои пальчики с алым педикюром в туфли и невинно хлопает наращенными ресничками.

Точно заигралась, ещё и наглости хватает такое спрашивать.

Но к моему великому удивлению, мой муж спокойно набрасывает на плечи ветровку и обувается, реально собираясь её подвозить.

– Если ты сейчас это сделаешь, то мы будем разговаривать по-другому, – выразительно смотрю на Илью, давая понять, что совсем не шучу.

Неужели мой муж, мой надёжный как скала бородач, мой любимый Илюша повёлся на эту пигалицу? Она же младше его раза в два, смазливая, уверенная в своей безнаказанности училка.

– Сонь, ну ты что? Я её только до остановки довезу, неудобно же, кончай придираться. Я быстро.

Через открытую дверь смотрю, как он открывает этой Алине переднюю пассажирскую дверь своего авто, быстро садится за руль, заводит мотор и отъезжает от дома. К глазам подступают жгучие слёзы обиды. Я смотрю вслед отъезжающей машине мужа и раз за разом прокручиваю в голове всё, что только что здесь произошло.

Помимо моего желания перед глазами представляются грязные сцены того, как они здесь разговаривали. Наверняка она его трогала своими тонкими пальчиками, возможно, что-то страстно шептала на ушко и точно целовала.

Чтобы проверить свои догадки я на ватных ногах поднимаюсь в спальню. Очень боюсь увидеть смятую кровать, но всё равно захожу и смотрю.

Плед на постели не тронутый, здесь даже никто не сидел, а может быстро поправили? Нет, вряд ли, подушки на своих местах, я всегда дотошно прижимаю их уголок к уголку, а Илья вечно над этим смеётся. Возле двери в ванную разбитая чашка и лужица кофе на ламинате, рядом смятая рубашка. По инерции поднимаю и вижу на вороте след помады Алины, точно такой же карминовый цвет, как на её губах, такое невозможно не заметить.

– Сонь, ты где? – Илья уже вернулся, действительно быстро, я слышу его поднимающиеся по лестнице шаги. – Сонь, только не надо подозревать меня в измене, кто я, а кто она, это не серьёзно, – начинает он успокаивать меня, но я просто сую ему в руки рубашку и тыкаю пальцем в след от помады.

О чём тут разговаривать? Противно. Бесит. Если бы не неожиданный потоп в офисе, я бы ничего этого не увидела. Спокойно пришла б с работы, надела уютное домашнее платье и стала хлопотать на кухне. Всё как всегда, всё по плану.

Вот только почему-то именно сегодня эта привычная схема сломалась.

Иду вниз, не понимая, что мне сейчас нужно делать. Закатывать скандал? А смысл? Вспоминаю, сколько раз я уже видела в кино этот заезженный трюк с помадой. Но сейчас я не фильм смотрю, это моя жизнь, моя уютная, кропотливо выстроенная и прошедшая кучу катаклизмов семейная жизнь. Мы с Ильёй многое прошли вместе: кризисы брачной жизни, финансовые трудности, порушенный бизнес, прощание с родными, которых уже не вернёшь. Многое случилось за эти пятнадцать лет, но мой мужчина всегда оставался мне верным. Неужели сейчас и ко мне подкралось это страшное слово «измена».

– Сонь, ты всё неправильно поняла, – начинает он, но я жёстко обрываю.

– Вы были в спальне, твоя рубашка в её помаде, время подобрано идеально, и не смей мне врать о том, что ничего не было, – топаю ногой, показывая серьёзность своих заявлений.

– Сонь, между нами правда ничего не было, – уже в который раз пытается он меня успокоить.

– Конечно, не было, не было сто процентов, я тебе верю, муж, – я говорю это железным голосом, от вибраций которого у самой уши закладывает. – Но также я уверена, что не приди я раньше времени, всё бы было, и не пытайся убедить меня в обратном. Я не дура.

Высказав всё это, я достаю из кармана телефон и звоню дочери:

– Таисия, сейчас я за тобой заеду, ты где?

Ребёнок ноет, пытаясь выскулить себе ещё час прогулки, но мне не до детских капризов.

– Тась, мы едем к бабушке, я возьму немного твоих вещей, рюкзак у тебя с собой? Какие завтра уроки?

Она переспрашивает, ничего не понимает, но говорит мне всё, что я требую. Повесив трубку, я направляюсь в комнату Таськи, возьму совсем чуть-чуть, остальное позже заберём, мама, конечно, будет не в восторге от моего решения, но пару дней нас потерпит, а потом я найду жильё и снимем что-нибудь подходящее.

– Сонь, ты что задумала? – в глазах Ильи загораются гневные всполохи. – Сама сдуру бесишься, и дочь сюда пытаешься втянуть, заканчивай! Сейчас вместе заберём Таю из парка, спокойно приедем домой и будем продолжать жить как раньше, оставь свою маму в покое, и включи наконец мозги.

– Включи мозги? Это ты мне сейчас говоришь? – психую я, вынимая с полки Таськиного шкафа пижаму и одежду на сменку. – А где были твои мозги, когда ты притащил эту помощницу в наш дом? Твои мозги уже были выключены? На автомате повёл её на второй этаж, а я вам весь кайф поломала, так?

– Перестань, – его голос понижается до рыка. – Софья, это учительница нашей дочери, я её сюда не притаскивал, она сама нашла наш адрес и пришла поговорить, мы действительно просто разговаривали.

Он занимает выжидательную позицию, отрицая то, что я не могла видеть своими глазами, ни за что не признается, хоть пили его на пополам.

– Я вижу, как вы говорили, – злобно тыкаю пальцем в рубашку мужа, которую он всё ещё держит в руках.

– Да она просто запнулась за ступеньку, чуть не упала, я поддержал её, говорю же тебе, это случайность, – со всей дури швыряет рубашку на пол и смотрит на меня горящими от ярости глазами. – Соня, приди в себя!

– Я в себе, не беспокойся, творить глупости не буду, а вот ты поплатишься за своё легкомысленное поведение.

***